Вдоль всего плетня, окружавшего птичий двор, расселись ласточки, беспокойно щебеча друг с другом, говоря о многом, но думая только о лете и юге, потому что осень стояла уже у порога — ожидался северный ветер.
Однажды они улетели, и все заговорили о ласточках и о юге. «Пожалуй, на следующий год я сама слетаю на юг», — сказала курица.
Минул год, ласточки вернулись и снова расселись на плетне, а весь птичник обсуждал предстоящее отбытие курицы.
Пришло время, и ранним утром подул северный ветер, ласточки разом взлетели и, паря в небе, почувствовали, как ветер наполняет их крылья. К ним пришла сила, пришло странное древнее знание. Они оставили дым городов и полетели на юг.
— Ветер, пожалуй, подходящий, — сказала курица, расправила крылья и выбежала из птичника. Хлопая крыльями, она выскочила на дорогу, сбежала вниз с насыпи и попала в сад.
К вечеру, тяжело дыша, она вернулась обратно и рассказала обитателям птичника, как летала на юг до самого шоссе и видела величайший в мире поток машин, мчащихся мимо. Она была в землях, где растет картофель, и видела питающие людей злаки. И наконец, она попала в сад. В нем были розы, прекрасные розы, и там был садовник.
— Потрясающе, — сказал весь птичий двор. — И как живописно рассказано!
Прошла зима, прошли тяжелые месяцы, началась весна нового года, и опять вернулись ласточки. Но птичий двор ни за что не соглашался, что на юге — море.
— Послушайте нашу курицу! — говорили они. — Она лучше знает, где юг.
А ласточки и не настаивали.
Пришло время, и они улетели.
Курица не просто живописно все рассказывала, она имела определенный авторитет в птичьем дворе и жила с ними постоянно, а ласточки лишь прилетали и улетали. И даже, если бы они тоже живописно рассказывали про море, спустя некоторое время они бы улетели, а курица осталась...
Древовидный вид
