Красивые стихи

[Синдикат]

НЕТ ДРУГА ПРЕДАННЕЙ СОБАКИ


Больница, палата. Кровать у окна.
Мальчишки взгляд грустью наполнен сполна.
Уколы, таблетки и строгий режим,
И мама в больнице всегда рядом с ним.
Мальчонке гонять бы мяч во дворах
И лазить по веткам в соседских садах,
А он же бедняга, в больнице лежит.
Врачи ему вынесли свой вердикт…
И плакала мама, и плакал отец
Узнали, что близится сына конец.
Болезнь отступать назад не хотела
И мертвою хваткой схватилась за тело.

Когда же забрали мальчишку домой
Его ожидал подарок живой.
Ушастый щенок по кличке Ковбой,
«Теперь он твой друг и будет с тобой».
С такими словами вручили щенка
И счастьем зажглись у мальчонки глаза.
О чуде таком он долго мечтал
И папа конечно об этом же знал.
Заполнился смехом и лаем весь дом
И нет той беды прозвучавшей, как гром.
Светились от счастья мальчишки глаза,
Но только у мамы катилась слеза.

Недолго болезнь передышку дала
И снова палата, и вновь у окна.
И снова таблетки, уколы, режим,
Но рядом Ковбой, он рядом был с ним.
Врачи разрешили собаке здесь быть,
Чтоб мальчику скрасить хоть чуточку жизнь.
Ковбой повзрослел и убавил свой пыл.
Игрался с мячом и мальчишку любил.
Он тапки ему всегда подавал
И лакомство нежно с рук его брал.
А в час, когда боль нестерпимой была
Ложился с ним рядом, к голове голова…

Бежали денечки один за другим
И таял мальчонка, как осенью дым.
Запали глаза, исхудало лицо
И есть не хотел он уже ничего.
Всё чаще Ковбой с ним рядом лежал
И, как бы жалея нежно лизал.
Не стали уколы снимать злую боль
И капают слезы из глаз вновь и вновь.
А майскою ночью под яркой луной
Завыл на кровати тоскливо Ковбой.
Затихло дыхание, нет стука в груди,
Не стало мальчишки под отблеск луны…

В доме слышен был плачь и повсюду цветы
И до гроба мальчишки несли все венки.
А на улице май, вишня белым цветет,
Только мама мальчонки слезы горькие льет.
Пса закрыли в сарай, чтоб людей не пугал,
Он лежал там, в углу, по мальчонке страдал.
Слезы капали с глаз, хоть собакой он был,
От тоски по мальчишке он громко завыл…
Вот кортеж похоронный отправился в путь
У Ковбоя стрелой боль пронзила всю грудь.
Он стекло разбивает своей грудью в прыжке
И бежит за машиной след, беря на песке.

Гроб мальчишки уже засыпают землёй,
А за этим в кустах наблюдает Ковбой.
И дождавшись когда, стало тихо совсем
Он пришел на могилу, чтоб остаться совсем.
На венках у креста он свернулся в калач
И еще очень долго слышен был, его плачь.
Не боялся дождя, солнца жарких лучей,
Вой его разносился над округою всей.
С каждым днем он всё больше у креста тосковал
и в такой вот из дней пес глаза закрывал.
Так никто не узнал, как Ковбой умирал,
Кроме друга с небес, что его уже ждал….
© Copyright: Галина Ляшенко, 2014
Свидетельство о публикации №114040711311

[Синдикат]

Волчья месть

Было это в тайге, где высокие ели,
На опушке таежной, у бурлящей реки.
Там деревня стояла, вечерами в ней пели
развлекая себя, стар и млад мужики.
Промышляли охотой и грибы собирали,
уходя в глубь тайги, лишь собравшись толпой.
Здесь про стаи волков, все конечно же знали,
ведь опасна тайга очень сильно зимой.
Жил в деревне один не приметный пьянчуга
и в тайгу на хоту в одиночку ходил.
На отшибе стояла его хата-лачуга
и всегда во дворе он лишь кур разводил.
С ним собака жила, черно-рыжая сука,
все побои терпела, но двор стерегла.
Он вчера утопил два щенка её, чудных
и при этом самой ещё дал ей пинка.
Не смогла слез сдержать, она горьких, но скудных
и так долго болела от пинка голова.
А на утро хозяин вновь потопал в тайгу,
взял с собою котомку и ружьё прихватил.
А на улице холод, ветер гонит пургу,
покормить же собаку он опять позабыл.
От обиды и холода калачом, та свернулась,
поплотнее прижавшись одним боком к стене
и в своей конуре носом в угол уткнулась,
где сквозь дрёму мечтала о теплой весне.
Ветер стих лишь под вечер, снег идти перестал
и на небе уже зажигалась звезда.
За калиткою снега хруст сильней нарастал,
возвращался хозяин домой, как всегда.
За собой волочил он тело волчицы
оставляя следы алой крови в снегу.
Перебила ей пуля кости в теле ключицы
и от боли она находилась в бреду.
Бросил свой он трофей перед будкой собачьей,
в её адрес, послав слов отборную брань.
Видел в небе всё это, даже месяц не зрячий.
Свет бросая свой тусклый, средь тайги в глухомань.
Стон глухой издала и глаза приоткрыла,
плен покинув бредовый лишь на время и тьму.
На собаку волчица без исходно смотрела
и роняла на снег с горьким вкусом слезу.
А на брюхе её молоко проступило
и на снег потекла тонкой струйкою нить.
Она взглядом безмолвным собаке вторила,
что волчатам ее без неё ведь не жить.
Сука рядом стояла, она всё понимала,
Материнский инстинкт заглушить невозможно
ведь она, как волчица, материнство познала,
но с хозяйскою волей спорить ей очень сложно.
В ней самой до сих пор молоко прибывает,
от утраты щенков, сердце колит иглой.
И она же волчицу, как никто понимает,
глядя прямо в глаза, лишь качнув головой.
Подошла не спеша, облизала волчицу.
И та вновь погрузилась смерти бредовый плен.
И застыли глаза неподвижно в глазницах,
дух её в этом мире стал теперь же не тлен.
Видел эту картину хозяин с окошка,
наливая себе водки полный стакан.
Дверь с избы приоткрыл и со злостью с порожка
запустил вновь в собаку деревянный чурбан.
Тот с огромною силой ударил собаку
и от боли она завалилась в сугроб..
Он хотел с ней ещё затеять и драку,
но упал, зацепившись ногой за порог.
С воплем пьяным, бессвязным в адрес собаке
приземлился он мордой прямо в сугроб.
Та, на ноги вскочила, ждать не стала атаки
и помчалась в тайгу миновать, чтобы дробь.
Месяц в небе тоскливо путь в тайге освещал ей
и она лишь в глуши свой умерила бег.
Отдышаться не много присела у елей,,
Между тем с неба сыпал всё сильней белый снег.
Воздух носом она в себя жадно втянула
И пыталась учуять запах волчьих щенят.
Вдруг в глазах её радость искрой мелькнула
И она уже знала, где их точно искать.
Пробежав метров сто, до пригорка у ели,
Мертвый волк ей попался, окровавлен в снегу.
Две глубокие дырки от пули на теле,
Говорили о том, что не выжить ему.
Чуть по одаль, в сторонке, вход в нору завиднелся
И от туда шел стойкий запах волчьих щенят.
У собаки в глазах огонек загорелся
Ведь она уже точно не покинет волчат.
Ждали в логове маму два серых комочка,
Два слепых малыша промерзших совсем.
И собака легла рядом с этим клубочком,
Подтолкнув носом ближе их брюху затем.
Ночь промчалась так быстро, день в тайге наступил.
Спят волчата, согревшись, в сытом ласковом сне.
Только голод собаке в жгут желудок скрутил
И все мысли её были лишь о еде.
Научилась под снегом мышей серых ловить
И часами под елью сидеть дичь выжидать.
Иногда удавалось зайчат находить,
Ведь больших не могла, хоть старалась догнать.
День за днем пробегали. Миновала весна.
Повзрослели волчата, изменив внешний вид
И уже два подростка, два красивых самца,
За собакою мамой, шли повсюду, всегда.
Мясо нужно всё больше прокормить, чтоб волчат
И пришлось ей отправиться в двор, где жила.
В это время всегда полон двор был цыплят,
Но не знала она, что там гибель ждала.
Вот втроем они быстро миновали тайгу,
На рассвете к двору не спеша подошли.
Она быстро в заборе отыскала дыру
И в хозяйственный двор они тихо прошли.
Два голодных подростка быстро кур похватали
И обратно с добычей назад понеслись.
Куры шум в тот же миг в сараюхе подняли,
Окна в доме хозяйском светом ярким зажглись.
Но замешкалась сука от чувств ностальгии
На горе своё и большую беду.
Вдруг послышались звуки затвора глухие
И выстрела звук слышен был за версту.
Упала собака с диким скавчаньем
И выстрел контрольный в упор прозвучал.
А там за забором завыли два волка,
Да так, что шерсть дыбом встает на спине.
Пока заряжал охотник двустволку,
Волков след простыл, не видно нигде.
Спустя две недели случилось несчастье,
Об этом шумели в каждом дворе.
Дул ветер на улице, было ненастье,
Два волка пришли ко двору на заре.
А днем увидали люди случайно
Задушенных кур во дворе по углам.
И у порога охотник, так странно,
Лежал перекушен по всем позвонкам….
© Copyright: Галина Ляшенко, 2014
Свидетельство о публикации №114051407241

[Синдикат]

Прозрение

С нас плату жизнь возьмет за всё,
отбросив статусы и ранги.
Мы скрыть не сможем ничего,
грехи вернет, как бумеранги.

Пред смертью будем все равны,
здесь деньги роли не играют.
Два метра в землю глубины
и через время забывают.

Мы все живём в плену страстей
в угоду собственного чрева.
И забываем, что сильней
нет сверху посланного гнева.

Снять пелену с глаз не желаем
и тупо верим, что простят.
Дорогу в церковь забываем
весь допивая в чаше яд.

Мы ставим в жизни цель богатство,
забыв про нравственность души.
В нас просыпается злорадство,
когда считаем барыши.

На нищих смотрим мы с презрением,
боясь на милость им подать.
Они и есть для нас знамение,
что можно в миг всё потерять.

У всех прозренье наступает,
кода с нас плату жизнь берёт.
Когда душа вдруг ввысь взлетает
не зная, что её там ждёт..

Галина Ляшенко

[Синдикат]

Пусть будет проклят тот, кто дал приказ
Начать войну, расстреливать Донбасс.
За каждую слезинку и за детский плач
Наказан будет Господом палач!

© Copyright: Таня Черненко