Музыка на "рёбрах" и "flexi"

[Синдикат]

Расцвет и крах "Золотой собаки"

Борис Тайгин

История, о которой я вкратце попытаюсь рассказать, в какой-то степени известна старшему поколению горожан - своеобразным и странным на первый взгляд сочетанием слов: "Музыка на ребрах". Начало ее восходит к концу 1946 года, когда на Невском проспекте, в доме №75, артелью "Инкоопрабис" была создана студия "Звукозапись".
Инициатором этого интересного нововведения, еще не знакомого горожанам, был талантливый инженер-самородок Станислав Казимирович Филон, который привез из Польши немецкий аппарат звукозаписи фирмы "Телефункен". На этом диковинном аппарате предусматривалось механическим способом вырезать на специальных полумягких дисках из децилита звуковые бороздки, то есть фактически создавать граммофонные пластинки, причем не только копировать фабричные пластинки, но и производить запись непосредственно через микрофон. Студия была открыта под вывеской "Звуковые письма": люди приходили в студию и наговаривали через микрофон какую-либо короткую речь, либо напевали под гитару, аккордеон или пианино какую-то песенку. (Разумеется, децилитовых дисков не имелось, и записи производились на специальной мягкой пленке, предназначавшейся для аэрофотосъемки!) Но все это было лишь ширмой, официальным прикрытием. Главное же дело, ради чего и была рождена эта студия, было в изготовлении нелегальным путем так называемого "ходового товара" с целью его сбыта. (Как теперь сказали бы - "с целью бизнеса").

Как это происходило? После окончания рабочего дня, когда студия закрывалась, как раз и начиналась настоящая работа! За полночь, а часто и до утра переписывались (в основном, на использованные листы рентгеновской пленки, на которой просматривались черепа, ребра грудной клетки, кости прочих частей скелета) джазовая музыка популярных зарубежных оркестров, а главное - песенки в ритмах танго, фокстрота и романсов, напетых по-русски эмигрантами первой и второй волны эмиграции из России. В их число попал и Александр Вертинский, вернувшийся в Россию еще в 1943 г., но пластинки которого находились в те годы под запретом. Также писали песни с пластинок 20-х годов молодого Леонида Утесова - такие, как "Гоп со смыком", "Лимончики", "Мурка" и другой подобный репертуар. В числе зарубежных исполнителей, певших на русском языке, были такие известнейшие имена, как Петр Лещенко (иногда вместе со своей женой Верой Лещенко), Константин Сокольский, Владимир Неплюев, Леонид Заходник, Юрий Морфесси, Иза Кремер, Мия Побер, Алла Баянова. Переписывали и ансамбли гастролировавших по странам Европы цыган, среди которых особенно славились парижские цыгане, где солистами были Владимир Поляков и Валя Димитриевич. Имели спрос и песни, напетые в 30-е годы Вадимом Козиным... По утрам, в назначенное время, приходили с черного хода сбытчики-распространители, получали десятки готовых пластинок, и этот "товар" шел "в люди". Таким образом, настоящие, любимые молодежью тех лет лирические и музыкально-танцевальные пластинки, в пику фальшиво-бодряческим советским песням, проникали в народ. Музыкальный "железный занавес" был сломан!

Пластинки с пением Петра Лещенко и Константина Сокольского завладели самыми сокровенными уголками моей души, ибо резко контрастировали с музыкальной советской фальшью! Я мог часами наслаждаться слушанием мелодичных танго и бархатным баритоном Петра Лещенко! Но для постоянного пополнения такой музыкальной коллекции денег бедному студенту брать практически было негде. Хорошо, что еще как-то хватало на питание. И вот однажды, находясь в очередной раз в студии у Станислава Филона, я познакомился там с таким же любителем песен Петра Лещенко, молодым человеком Русланом Богословским, как потом оказалось - моим одногодком. После нескольких встреч и закрепления дружбы, он поделился со мной своей мечтой: "Хорошо бы самим иметь звукозаписывающий аппарат и, ни от кого не завися, делать такие же пластинки." Я эмоционально поддержал эту идею, хотя верил в ее реализацию весьма слабо. Однако Руслан оказался "человеком дела". Внимательно изучив в студии Филона принцип работы аппарата и проведя ряд необходимых замеров, Руслан сделал рабочие чертежи, после чего нашел токаря-универсала, взявшегося изготовить необходимые детали. Короче говоря, летом 1947 года великолепный самодельный аппарат для механической звукозаписи был готов. Все остальное приобрести уже не представляло особых трудностей: в поликлиниках города годами копились подлежащие уничтожению старые рентгеновские снимки, и техники были только рады освободиться от необходимости периодически сжигать пленки; металлические резцы Руслан вытачивал сам, а резцы из сапфира приобретались на знаменитой "толкучке" у Обводного канала...

Уже первые музыкальные пленки потрясли нас как качеством звучания, так и простотой изготовления. Эти пластинки ничем не уступали филоновским, и Руслан не преминул принести в студию несколько таких пластинок - похвастать качеством и продемонстрировать, что монополия Филона лопнула! Тот понял опасность возникшей конкуренции, но было уже поздно, - началась торговая война.

Через очень короткое время многие сбытчики Филона переметнулись к Руслану, оценив значительно более высокий уровень качества звучания. Филон "рвал и метал", но рынок сбыта был победно завоеван Русланом! Кроме меня, делавшего из рентгеновских пленок круглые диски-заготовки с дырочкой в центре для будущих пластинок, да иногда писавшего тексты "уличных" песен, Руслан привлек к постоянному участию в процессе изготовления пластинок своего приятеля Евгения Санькова - профессионального музыканта, в совершенстве владевшего аккордеоном. Кроме того, Евгений был фотографом-репродукционистом очень высокого класса! Это для Руслана была поистине "двойная золотая находка": Евгений с удовольствием включился в деятельность нашего коллектива, который я предложил впредь именовать студией звукозаписи "ЗОЛОТАЯ СОБАКА", изготовил для этой надписи резиновый штамп, и на каждую изготовленную Русланом пластинку ставили такой оттиск. Это было важно еще и потому, что в городе стали расти, как грибы, кустари-халтурщики, пробовавшие на каких-то приспособлениях делать мягкие пластинки. Само собой, их качество не лезло ни в какие ворота: сплошные сбивки бороздок и нарушенная скорость - кроме хрипа с шипением их продукция ничего не издавала, но новичок об этом узнавал, лишь придя домой и поставив такое изделие на проигрыватель... А со штампом "ЗОЛОТАЯ СОБАКА" пластинки как бы имели гарантию качества, и очень скоро покупатели поняли и оценили это новшество: пластинки Руслана всегда шли "нарасхват"! Вскоре Евгений Саньков совершил своеобразную революцию в деле изготовления мягких пластинок: он предложил, предварительно смыв с пленки эмульсию с изображением ребер, наклеивать образовавшуюся прозрачную пленку на изготовленный фотоснимок, причем пленка автоматически приклеивается к фотоснимку за счет эмульсии на самом снимке! А потом - вырезается круг, делается запись, и пластинка готова! Вместо дурацких ребер - на более прочной основе - любого вида фотоизображение! Выигрыш двойной: прочность и великолепный внешний вид! Не удержавшись от тщеславного хвастовства, Руслан снова пришел в студию к Филону и показал такую пластинку. Филон в первую минуту был в шоке, но, вовремя опомнившись, он, изобразив наивность, спросил, как такое достигнуто? Руслан раскрыл секрет. Естественно, в скором времени в студии на Невском, вместо зеленой аэропленки, появились пластинки с изображением Медного Всадника и надписью по кругу: "Ленинградская студия художественной звукозаписи".

Шло время. Город постепенно наводнялся зарубежным джазовым репертуаром и песенками, напетыми по-русски зарубежными исполнителями. Так прошли 1947, 1948, 1949 и заканчивался 1950 год. Приближался ноябрьский коммунистический праздник. И вот 5 ноября - с раннего утра и до позднего вечера - по всему городу пошли повальные аресты всех тех, кто, так или иначе, был причастен к изготовлению или сбыту "музыки на ребрах". Были заполнены буквально все кабинеты ОБХСС на Дворцовой площади, куда свозили всех арестованных, а также конфискованные звукозаписывающие аппараты, пленки, зарубежные пластинки-оригиналы и все прочие атрибуты! Арестовано в этот черный день было, говорят, человек 60. Кто-то был в ходе следствия выпущен. Все арестованные были разделены на отдельные группы. Спустя одиннадцать месяцев нахождения под следствием, нас троих - Руслана Богословского, Евгения Санькова и меня - объединили в группу и судили одновременно, в сентябре 1951 года. В одном из пунктов обвинительного заключения мне инкриминировалось "изготовление и распространение граммофонных пластинок на рентген-пленке с записями белоэмигрантского репертуара, а также сочинение и исполнение песен, с записью их на пластинки, хулиганско-воровского репертуара в виде блатных песенок". Сегодня такое обвинение я бы посчитал смехотворно-издевательским, кощунственным и не стоящим выеденного яйца. Но, увы, пятилетний срок мне все-таки был присужден. (Евгений Саньков тоже получил 5 лет. Руслан Богословский отделался тремя годами.) Так или иначе, но следует признать, что властям на некоторое время удалось остановить производство вышеупомянутых граммофонных пластинок.

Освободившись из заключения по амнистии 1953 года, все мы вскоре опять встретились. Руслан по сохранившимся чертежам восстановил звукозаписывающий аппарат, и возрожденная "ЗОЛОТАЯ СОБАКА" с новыми силами и удвоенной энергией приступила к творческой работе! Усовершенствованный Русланом аппарат, теперь мог - шагая в ногу со временем - писать и долгоиграющие пластинки со скоростью 33 оборота в минуту! Филон посчитал это новшество излишним и по-прежнему писал пластинки со скоростью 78 оборотов в минуту: это было быстрее и проще в изготовлении. Тем более, что любители этих музыкальных жанров, изголодавшиеся за период нашего вынужденного отсутствия, покупали любые пластинки без особых претензий.

Но 1957 год опять принес огорчение Руслану: он вновь был арестован по доносу предателя-осведомителя, втеревшегося в доверие как сбытчик... Отсидев 3 года в лагере "Белые Столбы" под Москвой, Руслан возвратился в Петербург и, собрав друзей, в третий раз восстановил деятельность легендарной "ЗОЛОТОЙ СОБАКИ"! Эти три года прошли для него даже с некоторой пользой. Дело в том, что у Руслана было достаточно времени для досконального изучения специальной литературы, рассказывающей во всех подробностях о технике изготовления шеллачных и полихлорвиниловых граммофонных пластинок. На торжестве первой встречи Руслан объявил нам, что, параллельно с возобновлением перезаписи долгоиграющих мягких пластинок, он будет готовиться к изготовлению настоящих, как делают их на заводе, твердых пластинок! Мы от удивления пооткрывали рты, ибо сделать заводскую пластинку в домашних условиях нам казалось невероятным. Но конец 1960 года опроверг наши сомнения: в одну из наших "рабочих встреч" Руслан показал нам две небольшие пластинки, имеющие в центре огромные дырки (такие пластинки - на 45 оборотов в минуту - применяются в музыкальных автоматах, устанавливаемых, как правило, во многих зарубежных кафе). Никакой этикетки на них не было. Поставив их на проигрыватель, мы услышали неподражаемого Луиса Армстронга, исполняющего под джаз "Очи черные" и "Человек-нож", а на другой пластинке были рок-энд-роллы в исполнении джаз-оркестра Билла Хэлли. Пластинки были абсолютно, как заводские, разве что не было этикеток. "Вот, - сказал Руслан, - что можно сделать в домашних условиях, если иметь светлую голову, золотые руки, верных людей и соответствующую технику: гальваническую ванну, плунжерный насос, соединенный с прессом, и, конечно, оригинал, с которого требуется скопировать матрицу!" Восхищению и восторгу нашему не было предела. Фактически, это еще одна революция, еще один гигантский шаг вперед в деле изготовления пластинок в домашних условиях. Да еще каких - полностью идентичных заводским! Поскольку первый опыт был принят "на ура", то было решено, по возможности, доставать стоящие внимания зарубежные пластинки-оригиналы и снимать с них матрицы. Евгений Саньков изготовил соответствующие заводским оттискам этикетки, и новое дело получило восхищенное признание первых владельцев этих удивительных пластинок.

На этот раз "ЗОЛОТАЯ СОБАКА", одновременно выпуская как мягкие, так и твердые пластинки, просуществовала чуть больше года. Органы ОБХСС, предварительно выследив нового помощника Руслана - некоего Юманкулова, задержали его и вынудили рассказать о деятельности Руслана, касающейся изготовления пластинок, во всех подробностях, после чего, тщательно подготовившись, арестовала Руслана как раз в момент процесса изготовления твердой пластинки. На этот раз судили Руслана показательным судом, состоявшемся в Доме Техники на Литейном пр., 62. И опять Руслан получил три года. Юманкулов же отделался условным сроком наказания.

После наступления "хрущевской оттепели" многие запреты в стране были сняты. В частности, в музыкальных магазинах стали появляться пластинки с танцевальными и джазовыми мелодиями. Но главное - в продаже появились различные модификации новой техники, именуемой магнитофонами. Они за баснословно короткий срок полностью вытеснили мягкие пластинки! Эпоха "музыки на ребрах", после 15-ти лет победного шествия, окончательно закончилась, уступив свой насиженный трон новому властителю умов - магнитофону! Началось повальное увлечение записями и перезаписями на ленты магнитофонов, коллекционирование записей, составление фонотек. Но в период 1946-1961 годов в больших городах России центральное место на "музыкальном фронте" занимали мягкие граммофонные пластинки, изготовленные на рентгеновских пленках! Эта легендарная "музыка на ребрах" несла в молодежные массы тех лет современную музыкальную культуру - в пику надуманной глупо-наивной, комсомольско-бодряческой, фальшиво-патриотической белиберде! И сам, ставший живой легендой, Руслан Богословский, как патриарх этой эпохи, бесспорно останется в истории борьбы с тоталитарным режимом - борьбы через распространение лирической музыки и джаза, то есть той музыки, которой, как воздуха, не хватало послевоенному поколению молодежи!

В конце 50-х годов молодой инженер-электронщик, приобретший себе магнитофон МАГ-8, а заодно под руководством Руслана сконструировавший звукозаписывающий аппарат - Виктор Смирнов - тоже серьезно увлекся разными экспериментами на звукозаписывающих приборах, но не ради наживы и "левых" заработков, а ради самого процесса записи! Таким образом, он с удовольствием записывал пение обладателя бархатного баритона Сержа Никольского, которому аккомпанировали трое его друзей - гитаристов. Серж Никольский пел городские и цыганские романсы, а также мои тексты, положенные на мелодии танго. Все эти записи относятся к периоду с 1958 по 1964 годы. Но уже в начале лета 1962 года я привел к Виктору моего знакомого коллекционера зарубежных пластинок Рудика Фукса, который, в свою очередь, привел с собой певшего лирическим тенором молодого человека - Аркадия Звездина. Тот имел с собой гитару. Не откладывая дела в долгий ящик, сделали несколько записей. Записи всем понравились, и тогда Рудик решил подобрать тексты разных песен и романсов и сделать запись целого концерта. Вскоре выбрали для всех удобный день. И пришли друзья Рудика - аккордеонист, ударник, Аркадий со своей гитарой и еще один гитарист. Разумеется, было несколько бутылок водки и разная холостяцкая закуска. Запись пения Аркадия длилась практически весь день, правда, с перерывами для возлияний. Именно в этот день 1962 года было придумано для Аркадия его артистическое имя - Аркадий Северный! (После нескольких предложенных вариантов прошел предложенный мной.) Этот псевдоним моментально прижился и, как показало время, сегодня вся Россия именно под этим именем знает этого неповторимого и популярнейшего исполнителя своего специфического репертуара!

Сегодня - сколько угодно музыки на любой вкус. Но следовало бы вспомнить и низко поклониться человеку, положившему первый камень в фундамент сегодняшней абсолютной музыкальной свободы, причем сделавшему это в самые черные и страшные годы разгула реакции, когда смертельно раненный красный дракон, предчувствуя свой близкий конец, озверел до крайней дикости, не считаясь ни с кем и ни с чем.… И смог победить это исчадие ада бесконечно мужественный и целеустремленный человек Руслан Богословский! Своими мягкими пластинками Руслан смог расшевелить обывательское болото, в котором солнечным лучом засверкали музыкальные шедевры незаидеологизированной музыки!

Сегодня Руслан Богословский тихо и мирно проживает со своей семьей в загородном доме около Большого Кавголовского озера в поселке Токсово под Петербургом. Пенсия у него, к сожалению, минимальная, и сегодня очень мало людей, сохранивших даже память о нем. Но прошлая его заслуга в борьбе за музыкальную свободу столь огромна, что было бы правомерно ему, как пионеру этой борьбы, поставить памятник при жизни!

Евгений Саньков в конце 70-х сильно увлекся алкоголем, вскоре окончательно спился, а однажды отравился плохо очищенной политурой и умер, сидя на стуле, с аккордеоном в руках.

Я же, с начала 60-х годов, серьезно увлекся литературой: пишу стихи, песни, тематические очерки. В 1992 году выпущен сборник моих избранных стихов "ПРАВО НА СЕБЯ".

Вот такова, вкратце, история рождения, расцвета, бурной деятельности, постепенного упадка и, наконец, закономерной кончины той самой легендарной петербургской подпольной студии звукозаписи "ЗОЛОТАЯ СОБАКА".
Борис Тайгин

[Синдикат]

Принцип записи и устройство на примере аппарата "АМЗ-3.1"

Для этой записи использовался материал, который назывался "триацетатная плёнка" (основа рентгеновского снимка), хотя на заводах по производству таких плёнок можно было достать эту основу чистой (без эмульсии). Запись проводилась при скорости 78 об\мин. Данные пластинки надо было аккуратно воспроизводить на патефонах и граммофонах из-за мягкости материала и склонности к прорыву пластинки. Для записи таких пластинок использовались трофейные аппараты "Zonder" или самодельные аппараты. Естественно они были ламповыми. В последствии в 80 годах эти аппараты были заменены транзисторными аппаратами работающими на скорости 33 об.\мин. Серийно эти аппараты выпускались Киевским Экспериментальным заводом радиоаппаратуры (КЭЗРА) и назывались они (АМЗ-3; АМЗ-3.1.; АМЗ-5) Аппарат представляет собой увесистую настольную конструкцию выполненную на двойных "Наделовских" блоках с ручками по боками и спереди. На передней панели расположены четыре тумблера "СЕТЬ", "ДИСК", "ПОДАЧА" и "НАКАЛ". Также там расположены регуляторы плавной подстройки частоты вращения диска и тока накала резца. Также там расположен переключатель стрелочного индикатора из режима индикации уровня записи в режим индикации тока накала. На передней панели также находится выдвижной блок усилителя записи, имеющий собственную лицевую панель, которая крепится к основной панели при помощи двух винтов. На панели блока усилителя находятся регулятор уровня записи, а также два гнезда ОНЦ-5 для подключения входа, а также имелся тумблер-коммутатор, между этими гнёздами. Сверху аппарата размещён массивный точенный из дюралюминия диск, диаметром 250 мм, с белыми точками на боку для стробоскопа. В движение диск приводится при помощи пассиковой передачи от двигателя КД6-4, питаемого от специального генератора. По центру диска находился центральный штырь для пластинки (заготовка прикручивается к диску при помощи специальной барашки) на заднем плане находится механизм продольной подачи, который представляет из себя две круглые направляющие и между ними находится микро-винт, который приводится в движение, через пассиковую передачу электродвигателем РД-9 (редукция 1\137), расположенным внутри аппарата. Сбоку расположена рукоятка для вращения винта вручную для выполнения вводных и выводных канавок на пластинках. По направляющим ходит каретка с закреплённым на ней механизмом крепления рекордера, а также устройство удержания рекордера в поднятом положении при нерабочем режиме. Сзади, справа расположено гнездо ОНЦ-5, через которое на рекордер подаётся звуковой сигнал, а также ток накала резца. Спереди справа находится индикатор уровня (микроамперметр), слева находится ось электродвигателя привода диска.Верхняя станина выполнена из толстого алюминиевого листа.Сзади аппарата находится крышка с отверстиями для охлаждения выходных каскадов аппарата.
Звуковой тракт: Со входа сигнал проходит через предварительный усилитель корректор, шумоподавитель, оконечный каскад (выполненный на транзисторах КТ808А) подаётся на катушку электромагнитного рекордера, в якоре которого закреплен специальный корундовый резец, фронтальная часть которого направлена по ходу пластинки. На резец намотано 3-4 витка нихромовой проволоки, диаметром 0,15 мм, проволоки, которая нагревает резец при записи.
Привод диска: Диск приводится в движение специальным генератором, который смонтирован по схеме автогенератора, нагрузкой выходного каскада (смонтированном, на транзисторах КТ808А) служит первичная обмотка повышающего трансформатора. Благодаря этому генератору есть возможность плавной подстройки частоты вращения диска.
Конечно, эти монстры сейчас пошли на «цветмет» за ненадобностью. Но в те времена…
И ещё одно:
Вес этого чуда - 33 кг.
Диапазон записываемых частот - 63-6300 Гц.
Сергей Шибистый


ЖУРНАЛ «КРУГОЗОР»

«Кругозо́р» — ежемесячный общественно-политический и литературно-музыкальный иллюстрированный журнал с гибкими пластинками. Издавался в СССР в 1964—1991 гг. Гибкие диски печатались на приобретенной во Франции специальной машине .
Одним из основателей журнала являлся Юрий Визбор, проработавший с момента открытия в нем 7 лет. Название для журнала придумал писатель Лев Кассиль (до этого в служебных документах журнал проходил под названием «Импульс»).
Издавался Государственным комитетом Совета Министров СССР по телевидению и радиовещанию в Москве с 1964. Журнал выпускался издательством «Правда» и Всесоюзной студией грамзаписи. С 1968 выходило детское приложение к «Кругозору» — «Колобок».
Темой номеров журнала были документально-хроникальные и художественные звукозаписи, воспроизводившие выступления государственных, общественных деятелей, мастеров искусств, а также лучшие образцы классического и современного искусства, народного творчества, новинки литературы, музыки, театра, эстрады. В журнале постоянно издавались песни в исполнении звёзд советской эстрады — И. Кобзона, В. Ободзинского, С. Ротару, А. Пугачёвой и многих других, популярных ВИА («Песняры», «Самоцветы», «Пламя» и т. д.), и, кроме того, многих выдающихся зарубежных исполнителей, спрос на работы которых в Советском Союзе существенно превышал предложение.
Периодически издавались тематические и специальные выпуски «Кругозора» на русском, английском, немецком, японском и других языках. Первая в СССР звуковая книга (о Ленине) была издана «Кругозором».
Журнал имел 16 страниц, 4 страницы обложки, на трёх из которых также размещался текст, и 6 гибких двусторонних пластинок частотой вращения 33⅓ оборота в минуту.
Тираж в 1973 году составлял 450 тыс. экземпляров[1], в 1983 г. — 500 тыс.[2], а весной 1991 г. — всего 60 тыс. экземпляров[3]. В 1992 г. журнал был закрыт из-за финансовых трудностей.
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

[Синдикат]

Тот, кто производил "рок на костях"

Пока японцы дивятся чуду техники, Фукс отыскивает в углу старую гитару, уходит от шума в закуток, где находится спальня Васина, и тихо начинает настраивать ее. Рудольф в молодости был неплохим гитаристом, выступал в ансамбле "Сакс и струны", это не мешало его подпольному бизнесу.
- И вы начинали со станочка? - спросил я Рудольфа.
- Конечно! Еще учась в кораблестроительном институте, писал диски сапфировой иглой с подогревом или механическим резцом, а рентгенопленку мы скупали по дешевке во флюорографических кабинетах. Здесь, в Ленинграде, в конце 50-х - начале 60-х был бешеный спрос на Элвиса, на Литл Ричарда, на роки и твисты, так что самодельные пластинки буквально рвали из рук - у Гостиного двора, у магазина "Мелодия" на Невском, на рынках. Продавали их до реформы 1961 года по 10 рублей, после реформы по 5-7 рублей. Все наши аферы тех лет перечислить трудно. Помню подпольный трест "Золотая собака", куда входили такие мои знакомые, как Руслан Богословский, отличный электронщик, поэт Борис Тайгин, другие ребята. Пластинки с клеймом "Золотой собаки" делались уже не на рентгене, а на толстой массе, и качеством конкурировали с "Мелодией". Помню, как через загрантуристов послал письмо Элвису Пресли и, на зависть всей "золотой молодежи" Питера, получил от Элвиса ответ. Сотрудник КГБ ахнул, когда при обыске моей квартиры на Петроградке увидел этот подрывной документ на английском языке!
Васин между хлопотами по офису (пришлось усаживать и кормить целую толпу гостей) вставляет реплику:
- А я, Рудик, эти ваши шипучие пластинки на костях в юности покупал - выпросишь у мамы трояк, и за музыкой. Первые рок-н-роллы как раз "на костях" услышал, на скорости 78. Еще до того, как полюбил "Битлз" на всю жизнь.
- Рад, что помог вырасти Васину, - улыбается Рудольф, рассеянно перебирая струны гитары. Но в это время черноволосый японский режиссер подходит к нему и, тыкая пальцем в гриф, спрашивает:
- Can you sing? Russian rock?
Фукс выходит на люди из закутка. Включаются камеры. Рудольф хулигански улыбается, бормочет на древнем жаргоне что-то вроде "клево слабаю тебе, чувак" и, хорошо зная, что японцы ни бельмеса по-русски, начинает выкрикивать под звон струн куплеты ленинградских стиляг:

Ты ухвати меня за талию,
Ты ухвати меня за грудь,
Перед тобой лежу я голая,
Ты ухвати за что-нибудь!
Рок, рок, рок, рок-н-ролл,
Рок, рок, рок, рок-н-ролл!

"БЛАТНОЙ" ПРОЕКТ

Разговор наш продолжился в ночном такси и затем на Петроградской стороне в квартире коллекционера Анатолия Копрова, одного из былых коллег Рудольфа по подпольному бизнесу. Толя, которому сейчас 64 года, как и Фуксу, жил когда-то в Гавани и возглавлял василеостровский филиал "треста" по производству рока на костях. Рудольф вспоминает о своем замечательно удавшемся "блатном питерском проекте", который принес немалые деньги подпольным дельцам и новую головную боль - компетентным органам.
- Помню, как я решил параллельно року раскрутить "тему" русской блатной песни и пришел к выводу, что надо создать собственного блатного певца. Так я открыл и вывел в свет паренька Аркашу Звездина-Северного!
- Можно об этом по-подробнее?
- Аркаша зашел ко мне на квартиру по рекомендации друзей, за стихами поэта Баркова. Взял в руки гитару, попел - и я заметил, что у него чудесный голос для городского блатного романса. А отчего бы не создать "своего" певца, не продавать его записи? В 1963 году в Гавани на квартире Виктора Смирнова мы сделали Аркаше первый концерт, придумав ему псевдоним - Северный. Я подобрал репертуар, нашел музыкантов. И тогда же сказал Аркаше: не пой туристские или студенческие песенки, твой козырь - блат! Затем писали Аркадия у меня дома на Ропшинской, но я мечтал о зале, и нашел этот зал в "Ленпроекте" на площади Революции, где работал до самой эмиграции, до 1979 года. Кстати, "Ленпроект" такой питомник талантов - там бард Женя Клячкин в одно время со мной работал. В "Ленпроекте" большой зал, хорошая акустика, я давно к нему присматривался. Нашелся друг в радиорубке, который помог нам очень конспиративно собираться по воскресеньям. Там мы устраивали студийные концерты Аркаши - не для публики, а для коллекционеров, которые писали блат на фирменные магнитофоны, платя за эту первую запись большие деньги. Затем записи тиражировались, все это продавалось, шло в пивбары, таксистам, в рестораны, по квартирам. Аркадию за выступление платили 500-600 рублей, он в середине 70-х уже пользовался популярностью. Словом, мой подпольный проект в Ленинграде удался!

ЭМИГРАЦИЯ

Мы выпиваем по стопочке за память Аркаши Северного, скончавшегося в 1980 году от алкоголизма. Все молчат, вспоминая известные факты. У Аркаши отсутствовал тормоз - он, принимая приглашения поклонников, кочевал из одного кабака в другой, радуясь популярности, таксисты и барыги поили его коньяком и водкой, и это каждый день! Северному его слава и деньги не пошли на пользу - певец безуспешно лечился, попадал в милицию, его лишили ленинградской прописки и жилья. Аркадий умер в апреле 1980 года в больнице имени Мечникова, похоронен при Ленинградском крематории. Ему было 42 года, как и Высоцкому. Дочь и бывшая жена Северного живут в Петербурге. Но мы возвращаемся к судьбе Фукса.
- Что было после "блатного проекта"?
- Выехал в 1979-м в Штаты, оставив здесь жилье. Начал печататься в "Новом русском слове", рассказывая о русском сонграйтинге, о подполье, затем познакомился с владельцами звукозаписывающей фирмы "Кисмет" и решил откупить бизнес. Я дал залог, чтобы войти в дела фирмы, потом взял "лонг" (займ) у одного русского коллекционера и откупил дело у владельцев. Решил вдохнуть новую идею в фирму. Узнав о концерте Высоцкого в Торонто, поехал туда, купил оригинал, выпустил его в Нью-Йорке. Пластинка продавалась по 12 долларов и здорово шла! Я сошелся с другом Высоцкого, Палеем. После смерти Высоцкого к нему появился бешеный интерес, спрос рос, и я выпустил еще семь альбомов - спортивные песни, блатная романтика и т.д.
Писал старых эмигрантов, писал и Галича. Создал конкурента Вилли Токареву - певца Слесарева. Выпустил и Северного - эта пластинка потом через соглашение с "Мелодией" тиражировалась в СССР. Перешел на лазерные диски. Но пашу, как негр на плантации! Ни семьи, ни хобби. Мы, дети блокады, народ упорный. В Питере я встретил своих старых друзей - Копрова, Тайгина, других ребят. У некоторых еще сохранились древние звукозаписывающие станочки...
Как я понял, Фукса привели в Петербург (он подгадал как раз к дню снятия блокады) не дела, а ностальгия. Видимо, годы. Видимо, память. Это он в Нью-Йорке "мистер Фукс", один из эмигрантских бизнесменов. А здесь его звали - Король.