Стрелковое оружие: мы отстали на 30 лет?

[mister x]

Все последние десятилетия в нашей стране господствовала такая общая концепция о месте стрелкового оружия на поле боя: стрелок вторичен, первичны стратегические вооружения

Это стало традицией — любая статья о российском стрелковом оружии непременно должна содержать сильные выражения: «впервые в мире» и «не имеет аналогов», а общая тональность предполагает звучание в унисон с известной песней про то, как крепка броня и как быстры танки. И, естественно, обязательно должен быть могучий удар, малая кровь и территория врага. Песня, спору нет, — хороша. Как произведение искусства. Внушает, вселяет и сподвигает. Но обычно у строевой песни слабый контакт с реальностью. И когда реальность уже не дает звучать бодрому маршу и строй начинает рассыпаться, рассказ об оружии начинает напоминать речи друзей и родственников покойного на поминках: только хорошее, только о прошлом и только с уважением. Иначе, видимо, нельзя, когда воспринимаешь оружие как вопрос идеологии, а не как рабочий инструмент.

Нанотехнологии не причем

Оружейное производство России оказалось заложником прошлого, советских времен, когда для производства чего-либо казалось абсолютно необходимым концентрировать производство в одном месте, порождая градообразующее предприятие, а процесс разработки, постановки на производство и само производство — сопровождать тучными стадами ученых вплоть до академика и непременно каким-то количеством генералов, следящих за процессом. Получившиеся монстры, как монстрам и положено, оказались инертны, подвержены порокам, свойственным гигантам: малой подвижностью, крайней прожорливостью, ленью и самомнением под стать размеру. Их сытной жизни способствует и общая концепция о месте стрелкового оружия на поле боя: стрелок вторичен, первичны стратегические вооружения. И чем там вооружен стрелок, в общем-то, не сильно и критично для исхода и войны в целом и боя, в частности. Да и сам стрелок, недавно призванный из деревни в таежном краю, должен быть вооружен чем-то, что очень трудно сломать и что невозможно использовать непра-вильно. А потом у гигантов настали суровые времена. Страна изме-нилась, изменилась концепция, из фаворитов публики, привыкших получать все первыми, наши оружейные заводы-монстры превратились в просто заводы. Да еще и стали говорить о том, что надо бы что-то поменять. МВД, например, захотело новый пистолет вместо ПМ, который монстры беззаботно штамповали с 50-х годов, горя не зная.

И монстры 18 лет в муках и корчах рожали новый пистолет, академики морщили лбы, кульманы дымились от напряжения конструкторской мысли и… гора родила. Родила пистолет ПЯ и родила пистолетГШ-18. Публика разразилась приличествую-щими случаю и пафосу аплодисментами. Еще бы — ведь целый пистолет сконструировали, даже два пистолета. Давайте посмотрим поближе — как получается пистолет? Неужели и правда для того, чтобы получился более-менее ра-ботоспособный пистолет, необходима огромная научная база и, простите, нанотехнологии? Судя по всему, нет. В разоренной войной Хорватии перед самым миллениумом был сконструирован пистолет, который уже 7 лет продается тысячами экземпляров под маркой «Springfield XD». В полу-чившей в 1989 году независимость Словакии сконструирован и вполне успешно производится пистолет К-100 (сходный по схеме запирания с мифическим ГШ-18), извест-ный в нашей стране по своему «травматичес-кому» брату Т-10. Видимо, нанотехнологии тут не причем. Видимо, требуются желание, современная производственная база и реакция на спрос. А еще — подвижность, присущая более мелким существам, нежели гигантам. Предприятие, славившееся своими лопата-ми, однажды стало делать пистолет. Вы знаете эту фирму и, возможно, эту историю, это пред-приятие Гастона Глока. Для читателей может явиться открытием, но сотни и тысячи мелких оружейных производств в США из-готавливают миллионы винтовок, пистолетов и пистолетов-пулеметов. Очень часто эти мастерские представляют собой гараж или небольшой цех, где трудятся от 3 до 10 человек. Они не используют в своей работе разрекламированные на-нотехнологии, не держат огромные штаты конструкторов, академиков и бывших генералов от армии. Потому что для того, чтобы изготовить автомат или винтовку, не нужен ге-нерал или академик. Необходимо понимание предмета и же-лание хорошо выполнить свою работу. Если вы изготавлива-ете продукцию так, как в Туле и Ижевске, — в следующий раз автомат или винтовку не купят, производитель разорится, а на его место придет другой, понимающий и уважающий ин-тересы потребителей. Монстрам, которых всю их жизнь кормили, не жалея само-свалов, такой подход к вопросу непонятен. Монстру выживать трудно, да он и не умеет: он большой, и ему надо много и сразу. И, желательно, без усилий. Организм огромен, паразиты тоже соответствуют размерам, поэтому кушать надо много и пос-тоянно. А шевелиться лень.

Монстры уходят

Смена политического строя в начале 90-х привела к снижению объемов государственного заказа от самого главного заказчи-ка — Вооруженных Сил. Попытка переориентации на граж-данский рынок закончилась с оценкой «неудовлетворительно». Переориентироваться смогли, заработать — нет. Потому что в порыве рационализации и экономии (которую можно со стороны принять за элемен-тарнуюжадность) забыли про ОТК. А если кара-бин из Ижевска, до боли напоминающий АК-74, имеет заваленную вбок мушку или просто посы-лает пули в мишень боком, то покупатель голо-сует рублем и купит такой карабин, только если дешево. Но со временем и дешевизна не спасает.

А вожделенная монополия, конечно, предмет, желанный для производителя, но порочный, так как неизбежно ведет к деградации. Есть хороший пример — производитель мо-тоциклов «Harley-Davidson»собственными усилиями, а по-том и усилиями государства стал монополистом на рынке мотоциклов США в послевоенные годы. Конструкторская мысль впала в анабиоз, качество постепенно вытеснялось количеством, а потом пришли хищники из Великобритании и Японии, ворвались в уютный вольер к монстру, и монстр едва не помер. Ему пришлось сильно похудеть и заново вспомнить, как шевелиться в поисках пищи и каково это — делить свои «охотничьи угодья» с молодыми подвижными конкурентами. Отсутствие государственных инвестиций и неумение заработать на гражданском рынке дало свой эффект. К 2000 году, когда появился госзаказ от Вооруженных Сил и МВД, произо-шло устаревание станочного парка и деграда-ция конструкторских коллективов. На выходе мы имеем продукцию, которая больше всего напоминает оружие эпохи Второй мировой войны, только с гораздо худшим качеством исполнения. Потому что квалифицированный ОТК отсутствует, а работник, который до этого 10 лет гнал брак на гражданский рынок, не мо-жет проснуться и изготавливать качественные детали. Не позволит привычка и устаревшее оборудование.

Ситуация усугубляется тем, что у конечного заказчика в лице армии или МВД отсутствует понимание того, что нужно заказать. В Главном ракетно-артиллерийском управлении и у руко-водства МВД просто нет механизма выработки техзадания на оружие, необходимое сегодняш-ним пользователям. Вы не можете выстроить армию, не имея военной доктрины. Вы не смо-жете выдать тактико-техническиетребования на разработку, если далеки от оружия и способов его применения. При этом присутствует нежелание закупать лучшие иностранные образцы, граничащее с паранойей. А если война? Так купитепроизвод-ственную линию, вместе с патентами и разра-ботками. В ответ — слабые, еле слышные заве-рения о том, что зарубежные образцы никогда не пройдут цикл отечественных испытаний. А если полный цикл испытаний провести для всех отечественных изделий вместе с лучшими образцами зарубежных фирм? А если включить в требование такие критерии, как эргономика и удобство использования? В подразделениях ФСБ Глок 17 используют-ся с середины 90-х годов, опыт использования привел к тому, что эти образцы вошли в список оружия, принятого на вооружение МВД. Глоками и ЧЗЕТами вооружены подразделения УФСИН. Зак у пк и пистоле тов Глок 17 третьего поко-ления производились для бойцов ЦСН ФСБ в последние несколько лет. Возьмите данные по ресурсу и безотказ-ности,сравните с лю-бым из отечественных пистолетов аналогич-ного класса и постройте завод «Глок» по сосед-ству с заводом «Тойота» в Санкт-Петербурге. В ответ — мантра: «Это влияет на обороноспособ-ностьстраны!». На обороноспособность страны влияет брак, выходящий с Ижмаша, Ижмеха или ЦКИБа. Еще больше он влияет на жизнь бойцов, которые его используют. Или, может быть, род-ственникампогибших от непроизвольных вы-стрелов при использовании ПП-90 и ПП-93 ми-лиционеров проще от того, что погибшие имели в руках нечто, «не имеющее аналогов»?

Мы отстали на 30 лет?

Надо постараться очень точно уяснить для себя одну мысль — в производстве стрелкового вооружения мы остались где-то в конце 70-х — начале 80-х. В области оптики мы отстали еще больше. Оптические и коллиматорные прицелы лучших мировых производителей абсолютно превосходят отечественные изделия по массе, разрешающей способности, безотказности и удобству использования. Вместо малосерийного лицензионного производства Цейса, Льюпольда или Найтфорса мы получаем чудовище под названием Гиперон, который с помпой ставят на СВ-98. Давайте поговорим об автоматах? АК-74и его дальнейшее развитие в виде АК-74М — это прекрасный автомат. Верой и правдой он служит мне долгие годы в разных концах нашей необъятной Родины. Достаточно сказать, что за более чем 30 тысяч отстрелянных патронов у меня было всего два отказа. Причем оба были на автоматах МВД, которые не проходили армейской приемки. Вместе с боеприпасом 7Н10 или 7Н22 он отвечает всем требованиям современного российского пользователя. Точность, безотказность и малый импульс отдачи, позволяющий вести исключительно точный огонь одиночными в быстром темпе с переносом огня по дальности и по фронту. Немаловажна и очень высокая планка по надежности: создать новый автомат, превосходящий АК-74М по эффективности огня в 1,2–1,3 раза без потерь в надежности, сейчас невозможно. Любой дополнительный элемент, введенный в конструкцию, — это потенциальный отказ. На этом споткнулись немцы с проектом Г-11, спотыкались и мы с АН-94 и автоматами АЕК. А без соответствующего увеличения эффективности нет смысла затевать перевооружение, потому что это дорого. Дорого настолько, что в современном мире такое могут себе позволить лишь США и, пожалуй, Китай. Однако на дворе 2009 год. Это означает, что современное поле боя насыщено приборами ночного видения, коллиматорными и оптическими прицелами и средствами целеуказания (как в обычном, так и в инфракрасном спектре). Потому что для того, чтобы цель поразить, ее надо сначала увидеть. На поле боя нет и не будет ростовых мишеней и профиля типа «пулеметчик», расположенного в 250 метрах от тебя. Возникает вопрос оснащения современного автомата оптическим либо коллиматорным прицелом, исходя из задач подразделения. Это не означает отказ от традиционного прицела, потому что отказать может все и отказы оптики неминуемы. Но оснащение АК74М оптическим прицелом малой кратности или коллиматором со ск л а дн ы м и ме х а н и-ческими прицельными приспособлениями — это современность. А механический прицел с боковой планкой под дополнительные прицелы НСПУ и так далее — это 1974 год. Практика применени я ко л лимат орны х прицелов «EOTech» и " A impoint ", а та к же оптических прицелов «Trijicon ACOG TA33», которыми оснащены подразделения ЦСН ФСБ, показала, что их использование позволяет повысить эффективность стрельбы, в первую очередь, за счет уменьшения ошибок наводки, которые особенно проявляются при стрельбе из неустойчивых положений. Это достигается за счет конструкции прицела, так как неболь-шие ошибки прикладки относительно прицела не влияют на точность прицеливания и поэтому позволяют быстрее, чем с использованием традиционных прицельных приспособле-ний, производить наводку оружия. Эффективность огня при стрельбе из АК-74М из положения стоя/сидя/в движении на дальности от 50 до 300 метров улучшается по сравнению с ме-ханическим прицелом в 1,1–1,4 раза в зависимости от исполь-зуемого прицела. Говоря об эффективности огня, необходимо понимать, что точность выросла в 3–4 раза, а время прицели-вания сократилось в 1,5–2 раза. Похожие тесты проводились в НПО «Специальная техника и связь» для различных моделей отечественных оптических и коллиматорных прицелов. Аналогичные исследования с начала 80-х годов проводились в Великобритании и немногим позже в Германии и США. Это привело к тому, что бундесвер получил на вооружение винтовку Г-36, оснащенную трехкратным оптичес-ким прицелом и коллиматорным прицелом типа «рефлекс». Ан-глийская винтовка L85A1 и ее модификация L85A2 оснащаются оптическим прицелом SUSAT кратности 4Х, который позволяет в ести прицельный огонь на дальности 400–500 метров. Морская пехота США приняла на воору-жениевинтовку М16А3/А4 с направляющей типа «пикатинни», позволяющей устанавливать опти-ческие/коллиматорные и ночные прицелы. Одновременно, по результатам боестолкно-вений в ходе операции «Возрождение надежды» в Сомали и сравнения результативности огня рейнджеров, вооруженных винтовками с меха-ническими прицельными приспособлениями и бойцов Дельты, на винтовках которых былиус-тановлены коллиматорные прицелы «Aimpoint Comp», начались полномасштабные исследования по оснащению легкого стрелкового вооружения прицелами нового типа. Результатом этих много-летнихисследований стало принятие на вооруже-ние коллиматорного прицела «Aimpoint CompM» в 1997 году с первой партией в 100 000 штук и еще 100 000 экземпляров 4-кратного «Trijicon ACOG TA01» в 2004 году. Командующий одной из дивизий морской пехоты США генерал-майор Дж.Н.Мэттис прокомментировал этот контракт как «самое значительное увеличение эффектив-ности стрельбы морского пехотинца со времен Второй мировой войны». В российских условиях такая модернизация легко осуществима, если на крышку ствольной коробки АК-74М закрепить планку «пикатинни» и изменить конструкцию крепления крышки. Также изменения потребуют прицельные при-способления, а именно место расположения и форма прицельной планки. Похожих изменений давно требует конструкция ПКМ. Но Главное ракетно-артиллерийское управление молчит, а по инерции молчат и академики на Ижмаше. Си-туация усугубляется тем, что у отечественных производителей просто нет модели прицела, даже близко подбирающегося по характеристи-кам к зарубежным аналогам. Поэтому придется закупать импортное. А ведь непривычно, мешает ореол превосходства, традиционно окружающий наше оружие. Кроме того, бойцам, вооруженным АК-74, приходится выполнять задачи в разных кли-матических зонах нашей необъятной Родины. А длина приклада осталась неизменной, хотя по-нятно, что прикладка к автомату у бойцов, оде-тых в ватник, бронежилет или комплект летней формы, будет различным. Трудно выдать техни-ческое требование на оснащение АК-74 раздвиж-ным прикладом с несколькими положениями? Где же вы, специалисты из Главного ракетно-артиллерийского управления? Неужели вы не видели фотографию Главнокомандующего? И не заметили, что российскими в этом автомате остались только металлические детали и мага-зин от РПК, а все остальное покупается бойцами, часто за свои деньги?

Бойцы не умеют стрелять?

Или затронем тему пистолетов-пулеметов? И выясним, что лучшим советским пистоле-том-пулеметом (по простоте и качеству изготов-ления) является ППС-43? Наскоро слепленные Кипарис, Кедр… Или кошмар бойца в виде ПП-90 или ПП-93, рожденных фантазией человека, ко-торый в начале 90-х решил, что он, кроме пушек и гранатометов, умеет проектировать писто-леты-пулеметы… Все это доказательства того, насколько замыслы конструкторов далеки от требований сотрудников. Для создания ПП-19 «Витязь» потребовалось несколько лет и консультации с сотрудниками отряда «Витязь», прежде чем получился продукт, который можно было представить на цикл испытаний. Я искренне надеюсь, что проблемы, возникшие в ходе испытаний с отдельными частями УСМ, будут устранены. И этот ПП приблизится по надежности к своему знаменитому предку.

Попытка создания компактного пистолетапулемета под патрон 9х19 обернулась конфузом в виде ПП-2000. Все успевшие опробовать это оружие отмечают крайне низкое качество изготовления, отказы и поломки при настреле от 10 до 1000 выстрелов, низкую точность стрельбы при стрельбе очередями. Не говоря уже о том, что МВД приняло на вооружение совсем не тот пистолет-пулемет, который в свое время проходил испытания на полигоне Ржевка. Получившийся механизм имеет врожденные пороки измененной конструкции УСМ, который приводит к тому, что в случае поломки оружие начинает стрелять только очередями. Довольно странно на этом фоне выглядит позиция разработчиков из ЦКИБа, которые, посещая подразделения, оснащенные этими пистолетами-пулеметами, продолжают утверждать, что их продукция не имеет аналогов. А на возражения и отчеты стрельб отвечают хором: «Ваши бойцы не умеют стрелять».

Все это приводит к тому, что люди перестают доверять оружию, с которым заступают на дежурство, и добрым словом вспоминают АКС74У и ПМ, которые получали раньше. Я не хвалю «сучок» и не преувеличиваю достоинства ПМ. Но, спросив любого сотрудника МВД, вы узнаете, что получить он хочет именно ПМ и желательно 60-х годов выпуска, качество изготовления которого не будет вызывать нареканий. Качество поставляемого сейчас на Ижмех и Ижмаш металла и устаревание станочного парка привело к тому, что любой из изъятых китайских ТТ или 1911, которых через мои руки прошел не один десяток, сделан качественнее, чем ПМ, ПЯ и ГШ-18 вместе взятые. Странно, что в картонную коробку, заботливо перевязанную тесемочкой, не кладут напильник, шкурку и брусок пасты ГОИ в придачу. Плохо подогнанные детали, отчетливые следы фрезеровки, перекаленные боевые пружины — это визитная карточка пистолетов, произведенных с середины 90-х годов. Один только заявленный ресурс для современных российских пистолетов в 4000–5000 выстрелов говорит сам за себя. Если предположить, что по окончании ресурса пистолет сломается, то выходит, что бойцу спецназа ФСБ нужно выдавать в год по одному новому пистолету. Стоит ли вспоминать о Глоке с его ресурсом в 100 000 выстрелов и пожизненной гарантией?

Говоря о качестве оружия, не могу не упомянуть одну вещь. Оружие, принятое армейской приемкой, меня не подводило ни разу. У коллег в системе МВД приходилось встречать автоматы, у которых хромовое покрытие ствола отваливалось кусками. Про заваленные мушки и прицельные планки под стать им вспоминать просто не имеет смысла.

Что же делать?

Отдельно хотелось бы рассмотреть ответ на из-вечный вопрос «Что делать?» Если говорить об оружейной промышленнос-ти вообще, то включение в конкурс зарубежных образцов даст о себе знать практически немед-ленно. Благо закупки по линии ГРУ до сих пор исправно производятся, и достать любой автомат или пулемет через дружественные фирмы-по-средники не составит труда. Что бы ниговори-ли полные патриотизма сограждане о закупках английских винтовок АВ для армии, факт ос-тается фактом — аналога этих винтовок среди номенклатуры российских винтовок нет. А если во внимание принять еще и цену отечественных винтовок СВ-98 на госзакупке в размере 8000 дол-ларов США, то тогда проще и дешевле приобрес-ти у англичан завод по производству куда более качественного оружия. Возможно, свою роль сыграло бы появление мелких оружейных производств или выделение из Ижмаша подразделения по стрелковому воо-ружению в отдельное предприятие. Но это зада-ча управленцев, а я -- пользователь. Хотя даже пользователю понятно, что ситуация с качест-вом — это не происки конкурентов, не диверсия западных спецслужб, а многолетняя ежеднев-ная деятельность руководителей предприятий, которые не справляются со своими обязаннос-тями. Стоит ли вспоминать о том, что в 70-х ору-жие того же ЦКИБа находилось на одном уровне с признанными брендами мировой индустрии.

Но для того, чтобы пайщик, токарь или гравер выполняли свою работу, им необходимо платить. Необходимо развивать сеть ПТУ, где можно было бы готовить юных специалистов. Необходимо введение института приемки в структуре МВД, чтобы такие явления, как взры-вающиеся в руках спецсредства «Заря» или не-доразумение в виде патронов 5.45 ПРС, никогда больше не нашло свой путь в структурупра-воохранительных органов. Разумеется, на это потребуются деньги, которых всегда не хватает. Тогда было бы разумно проводить эту приемку силами армейских специалистов с соответствую-щимциклом испытаний. Потому что те, кто вно-сит любые изменения в конструкцию оружия, не проведя полный цикл испытаний, не только удешевляют производство, но и нарушают ГОСТ. А это уже преступление. Заверения разработчи-ков в том, что «мы-де провели испытания», у меня лично доверия не вызывают. Наконец, учитывая забытый опыт Советского Союза, каждый экземпляр поломанного оружия должен возвращаться на завод-изготовитель с за-полненным формуляром неисправностей, где ука-зывается настрел, условия стрельбы и события, предшествующие поломке. Это помогаетпроизво-дителю собрать статистику и оперативно вносить изменения и доработки в конструкцию. Учитывая быстро устаревающий и сокращаю-щийся парк самолетов, кораблей, подводных ло-док и тяжелой техники, разговоры о стрелковом оружии кажутся плохой шуткой. Но модерниза-ция — это всегда дело не быстрое. Для получения определенной статистики использования пона-добится время. Поэтому оснащение в качестве эксперимента одной-двух бригад спецназа ГРУ или 76-й дивизии ВДД стрелковым оружием с оп-тикой видится оправданным. Наличие большого количества проводимых стрельб и тактических учений позволит в кратчайшие сроки выявить слабые стороны используемого оборудования.

www.newsland.ru