Одесса:
- Что нового в школе? - спрашивает у Севы папа.
- Про индульгенцию нам историчка прикольно рассказала: представляешь,
в средневековье, у кого были деньги - мог безнаказанно совершить преступление!
- Так и сейчас так же, сынок.
- Яша, а когда у тебя послеобеденный отдых?
- Циля спит с часу до двух....
- Какая ещё Циля?
- Супруга моя...
- Я тебя разве спрашиваю про жену?
- Нет, но когда она спит, у меня отдых!
Семейство Шмуклеров производило гвозди на протяжении всей жизни, прадедушка был гвоздоделом, дедушка, потом папа.
Папа говорит сыну:
— Фима, я 30 лет на производстве и ни разу не был в отпуске... Давай ты останься за директора, а я хоть на месяц уеду с мамой, отдохну. — Папа, я же не специалист, я маркетолог, я рекламист!
— Сыночка, у нас полные склады гвоздей! Ты только поруководи, попродавай эти гвозди, а я через месяц вернусь — и всё будет в порядке!
Сын остался, папа уехал. Через две недели папа получает телеграмму: — Папа срочно выезжай гвозди закончились.
— Фима, как закончились?!
— Папа, я дал рекламу...
— А ну, покажи! Сын показывает, там изображен Иисус Христос, прибитый к кресту, и надпись: "Гвозди Шмуклера держатся уже 2000 лет."
— Фима! Ты, конечно, идеальный маркетолог, но ты идиот! Как можно было изображать Иисуса Христа на рекламе? Мало нас, евреев, били, погромы устраивали? Немедленно снять!!!
Папа дал команду, нарастили производство, Фима снял рекламу, папа уехал отдыхать дальше. Через две недели опять приходит срочная телеграмма:
— Папа, срочно вылетай, и эти гвозди закончились.
— Фима, что, опять реклама?
— Да, только успокойся — никакого Иисуса Христа, всё как ты просил.
Папа смотрит — там изображение пустого креста, без Иисуса, и надпись: "Если бы у них были гвозди Шмуклера..."
Однажды Семён Маркович вернулся с работы пораньше и увидел, как Роза выкладывает из двух больших пакетов кучу новых шмоток.
- Шо это, Роза, ты же говорила, у нас уже нет денег даже на пожрать?!
- Сёма, не волнуйся, это не на те деньги, которых у нас нет!
— Роза, я, таки, не пойму, почему Сёма всё время спрашивает, как у меня на личном фронте?
— Та шо тут не понятного? На передовую хочет…
На Дерибасовской:
— Скажите, пожалуйста, который час?
— А сколько вам надо?
— Мне надо три часа.
Глядя на часы:
— Так чего вы так переживаете?! Вы ещё успеете!
Диалог в Одессе.
— Скажите, Моня, вы верите, что у нас победят коррупцию?
— Верю, Сёма! Вот только меня волнует такой вопрос: раньше, при коррупции, чиновники в среднем брали за услугу по 1000 долларов, сейчас, во время беспощадной борьбы с коррупцией, берут уже по 3000. Сколько же будут брать, когда коррупция будет побеждена?
На Дерибасовской:
— Скажите, пожалуйста, который час?
— А сколько вам надо?
— Мне надо три часа.
Глядя на часы:
— Так чего вы так переживаете?! Вы ещё успеете!
Диалог в Одессе.
— Скажите, Моня, вы верите, что у нас победят коррупцию?
— Верю, Сёма! Вот только меня волнует такой вопрос: раньше, при коррупции, чиновники в среднем брали за услугу по 1000 долларов, сейчас, во время беспощадной борьбы с коррупцией, берут уже по 3000. Сколько же будут брать, когда коррупция будет побеждена?
Одесса. Обычный день. Умирает Сарочка:
— Абрам, подойди.
— Да, Сарочка!
— Абрам, я должна тебе кое в чем признаться…
— Да, Сарочка!
— Абрам, Мойше — это не твой ребенок.
— Сарочка, и ты говоришь мне это сейчас, когда ему уже 45?
— Да, Абрам, я говорю тебе это сейчас.
— Но чей же он тогда?
— Помнишь, Абрам, мы жили на 10-й Фонтанке и напротив нас жил красивый музыкант?
— Сарочка, я его конечно помню, но он бы тебя даже в те годы не захотел. Он уже тогда пользовался популярностью у всех одесситок!
— Абрам, я ему платила.
— А где ты брала деньги?
— У тебя в кармане.
— Так это таки мой ребенок!
Два местечковых еврея стоят перед витриной одесской парикмахерской, на которой написано «Маникюр». Один из них входит внутрь и через некоторое время возвращается.
— Ну как?
— Они отрезали мне ногти на руках.
Идут дальше и читают на другой витрине «Педикюр». На этот раз внутрь заходит второй еврей.
— Ну как?
— Они отрезали мне ногти на ногах.
Потом они подходят к оперному театру. На афише написано «Валькирия». Один еврей говорит другому:
— Знаешь, давай сюда не пойдем! Почем знать, что они нам еще отрежут?
Одесса. Двухэтажный дом. Старенький дворик. Тетя Сара каждое утро выносит табуретку, садится враскорячку на крылечке и провожает всех соседей на работу.
Абрам каждое утро, проходя мимо тети Сары, говорит ей:
— Тетя Сара, не сидите враскорячку, а то печень вывалится!
Тетя Сара все принимала за шутку. И вот в одно утро Абрам, идя на работу, незаметно подбросил под табуретку тете Саре килограмм говяжьей печени и ушел. Вечером, вернувшись с работы и подойдя к дому, Абрам услышал из окон тети Сары душераздирающий крик. Он решил проверить что же все-таки случилось. Поднявшись на второй этаж и зайдя в квартиру к тете Саре, он увидел тетю Сару, ледащей в постели. И тут тетя Сара, увидев Абрама, сказала:
— Абрам! Ты был прав! Сегодня утром у меня вывалилась печень.
— И что? Было очень больно? — спросил Абрам.
— Нет! Ты знаешь, Когда печень вывалилась, то я даже не почувствовала… но вот когда ее стали заталкивать обратно…
Линейный вид
