Черёмуха душистая
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.
Кругом роса медвяная
Сползает по коре,
Под нею зелень пряная
Сияет в серебре.
А рядом, у проталинки,
В траве, между корней,
Бежит, струится маленький
Серебряный ручей.
Черёмуха душистая,
Развесившись, стоит,
А зелень золотистая
На солнышке горит.
Ручей волной гремучею
Все ветки обдает
И вкрадчиво под кручею
Ей песенки поет.
Шла Женщина, которую не ждут,
По липовой аллее… дальше… дальше…
– Ах, если бы случилось всё пораньше!
– Погода изменилась бы, маршрут...
– И где чёрт носит правильных мужчин? –
Два ангела шептались меж собою.
– Весну б сейчас… и встречу Ей подстроить…
– И что это Господь опять молчит?
В карманах удлиненного пальто
Та женщина, меж тем, ладони грея,
Всё шла и шла по липовой аллее
С печальной мыслью: «Кажется, ничто
Не в силах изменить мою судьбу!»
Потом она к щекам прижала руки
И, то ли по привычке, то ль от скуки,
Направо повернула на тропу.
Был месяц март, суббота, пятый час.
Совсем недалеко по переулку
Брёл к парку на вечернюю прогулку
Мужчина – внеурочно в этот раз.
С ним рядом вислоухий спаниель
Кругами бегал с радостью собачьей,
А воздух становился всё прозрачней,
Казалось, даже слышится капель.
Проталины минуя на снегу,
Пёс замер неожиданно пред лужей -
Участок парка был совсем запружен!
Всевышний улыбнулся и вздохнул…
Два ангела молились, не дыша,
В волнении шептали: «Ну, смелее!»
Мужчина развернулся на аллее
И… вправо на тропинку сделал шаг…
***
Мужчина был серьёзен, молчалив,
Прищурившись от солнечного света,
Он ждал весну по крохотным приметам:
По пухлым почкам и осанкам ив,
Сырым ботинкам, мокнущим следам,
По небу, что ему казалось выше,
По танцам голубей на скате крыши,
И блеску глаз спешащих мимо дам.
По мягкости оттаявшей тропы,
Какому-то особенному чувству,
Что заставляло веровать в безумства
И броско выделяться из толпы.
Предчувствие внезапных перемен
Тревожило. Надев на пса ошейник,
И с грустной мыслью – скоро понедельник –
Он вырвался из плена старых стен.
А вот и парк – безлюден, гол и пуст.
Залаял пёс, рванул тропинкой вправо
За одиноко шедшей стройной дамой.
– Сударыня, не бойтесь! Он же трус…
– Да я и не боюсь, а пёс Ваш мил.
Люблю ушастых рыжих спаниелей!
Весна идёт… Вы любите апрели?
И старый парк дыханье затаил…
***
Был месяц март, один из первых дней,
Когда, весны почувствовав дыханье,
Всё замерло в тревожном ожиданье
В голубизне и сумраке теней.
Забытый всеми нами старый парк,
Как нищенка в тряпье – обносках снега –
Не восхищал пушистой боле негой,
А лишь грустил – не защищён и наг.
Когда в него легко вошла она,
То ветер раскачал деревьев ветви,
Как старые несмазанные петли...
Вспорхнувшая пугливо тишина
Под каблучками хрустнула ледком
И эхом разнеслась по закоулкам:
– Весна! Весна! – меж лип светло и гулко
Звенела тишина…
Судьбой влеком
/что, впрочем, он пока ещё не знал/,
С собакой вслед за ней вошёл мужчина,
И ожил парк, казалось, беспричинно.
Луч солнца, отражаясь от зеркал
Ещё замерших луж, скользнул правей,
Учуяв что-то «Рыжий» сделал стойку,
Восторженно повизгивая, бойко
Рванул вослед вдоль парковых аллей,
Чем вызвал чуть испуганное: «Ах!»
У женщины с глазами цвета неба…
Пусть кто-то скажет: байки, дескать, небыль,
Но хочется же сказок, хоть в стихах.
А если не мечтатель ты – не верь!
Но долго по оттаявшей дорожке,
Где шаг прервали дамские сапожки,
Кругами бегал рыжий спаниель…
Как дорога ты стала мне –
Я лишь сейчас внезапно понял,
Как вспышка молнии на фоне
Цветов, увядших на окне…
Тревожишь душу сладко мне
То словом жалящим вонзаясь,
То нежным шепотом касаясь,
Не отпуская и во сне….
И таю медленно в огне
Твоих бездонных глаз, царица,
Забыв про все другие лица!
Как дорога ты стала мне…
Линейный вид
