Красивые стихи

Плакала осень-
На мокром асфальте
Лужи блестели,
Как слёзы в глазах...

Плакала осень,
А мы не умели
То, что могли бы
Друг другу сказать...

Осень рыдала
Скрипкой старинной,
Дождик накрапывал
Свой минуэт...

То, что случилось -
Случилось не с нами.
Словно тебя, и меня-
Больше нет...

(с)

Я по утрам как все встаю,
И как же мне вставать не хочется!
Не от забот я устаю,
Я устаю от одиночества.
Я полюбила вечера
За то, что к вечеру доверчива.
Спадает с плеч моих жара,
Мои дела сдаются к вечеру.
Я дни тяжёлые люблю
За то, что ждать на помощь некого
И о себе подумать некогда.
От трудных дней я легче сплю...
Вот снова утро настаёт,
Вот снова мне вставать не хочется,
И врать, что всё наоборот,
Что я устала от забот,
Что мне плевать на одиночество...

(c)

* * *

Не выдернуть из прошлого страницу,
На будущем не стоит ставить крест.
Ты отпусти из пальчиков синицу…
Журавлик где-то кружится окрест.
Мы сами себе Звёзды выбираем,
За светом их по тропочкам бредём,
Себя в Пути теряем и ломаем…
Но всё равно: идём, идём, идём!

Движенье - смысл мирозданья,
А встречи - это Вёрсты на Пути,
Общенье - Опиум Сознанья…
Ты мне словами самокрутку закрути…
Нет, нет, я не люблю обмана,
Наш мир из Слова, предложеньем сотворён…
Жаль, что слова подвержены изъяну, -
Ошибками путь к сути занесён…

Не написать ли вместе нам страницу?!........
Скажу о чём, ты скажешь мне - зачем.
И отпусти из пальчиков синицу…
Кто был никем, тот завтра станет ВСЕМ!

Валерий Егоров

ЛАНДЫШИ

С утра жара. Но отведи
Кусты, и грузный полдень разом
Всей массой хряснет позади,
Обламываясь под алмазом.

Он рухнет в ребрах и лучах,
В разгранке зайчиков дрожащих,
Как наземь с потного плеча
Опущенный стекольный ящик.

Укрывшись ночью навесной,
Здесь белизна сурьмится углем.
Непревзойденной новизной
Весна здесь сказочна, как Углич.

Жары нещадная резня
Сюда не сунется с опушки.
И вот ты входишь в березняк,
Вы всматриваетесь друг в дружку.

Но ты уже предупрежден.
Вас кто-то наблюдает снизу:
Сырой овраг сухим дождем
Росистых ландышей унизан.

Он отделился и привстал,
Кистями капелек повисши,
На палец, на два от листа,
На полтора — от корневища.

Шурша неслышно, как парча,
Льнут лайкою его початки,
Весь сумрак рощи сообща
Их разбирает на перчатки.

Борис Пастернак

ГЛАЗА

Под тонкою луной, в стране далекой, древней,
так говорил поэт смеющейся царевне:

Напев сквозных цикад умрет в листве олив,
погаснут светляки на гиацинтах смятых,
но сладостный разрез твоих продолговатых
атласно-темных глаз, их ласка, и отлив
чуть сизый на белке, и блеск на нижней веке,
и складки нежные над верхнею,- навеки
останутся в моих сияющих стихах,
и людям будет мил твой длинный взор счастливый,
пока есть на земле цикады и оливы
и влажный гиацинт в алмазных светляках.

Так говорил поэт смеющейся царевне
под тонкою луной, в стране далекой, древней...

Владимир Набоков

Снегири взлетают красногруды...
Скоро ль, скоро ль на беду мою
Я увижу волчьи изумруды
В нелюдимом, северном краю.
Будем мы печальны, одиноки
И пахучи, словно дикий мед.
Незаметно все приблизит сроки,
Седина нам кудри обовьет.
Я скажу тогда тебе, подруга:
"Дни летят, как по ветру листье,
Хорошо, что мы нашли друг друга,
В прежней жизни потерявши все..."

Павел Васильев

ГОЛУБОЕ НЕБО

Я людям чужд и мало верю
Я добродетели земной:
Иною мерой жизнь я мерю,
Иной, бесцельной красотой.

Я верю только в голубую
Недосягаемую твердь.
Всегда единую, простую
И непонятную, как смерть.

О, небо, дай мне быть прекрасным,
К земле сходящим с высоты,
И лучезарным, и бесстрастным,
И всеобъемлющим, как ты.

Дмитрий Мережковский

Апрель

Расщедрилась природа, выбрав цвет
Из всей палитры самый-самый нежный –
Цвет голубой, сведя почти на нет
Все прочие с беспечностью небрежной.

Пропитан плотно им насквозь апрель,
Пронизан воздух, талый и шуршащий,
И частой дробью бьющая капель,
И снег ещё живой и настоящий.

А солнце вдруг, откуда ни возьмись,
Заняв собой свободное пространство,
Лишь оттенило голубую высь,
Присвоив ей характер постоянства.

Деревья, обнажённость невзлюбив,
Стоят укором на небесном фоне
В предчувствии совсем другой судьбы,
С мечтой о жизни и богатой кроне.

Апрель – весны доверенный связной.
Он дружен с солнцем. Жаждет небосвода.
Откуда свет зовущий, неземной?
Откуда вкус непрожитой свободы?

Он нас, печальных жителей Земли,
Лелеющих надежду на удачу,
На срок, пускай короткий, окрылит
И путь нам высший где-то обозначит.

Вера Никольская

BECHA

Начну с того, как по дороге вешней,
Сверкающей и залитой водой,
Вернулся я заметно повзрослевший
И в то же время очень молодой.

Себя на свете чувствующий прочно,
Прошедший земли все и города,
Вернулся я, еще не зная точно,
Идти ли мне учиться. И куда?

Но если мама попросту пугалась,
Что вдруг женюсь я в возрасте таком,
То год спустя она острегалась,
Чтоб не остался я холостяком.

- Ну что ты все за книжку да за книжку?
Ведь этак вечно будешь одинок.
Гляди, у Коли Зуева - мальчишка,
А Коля помоложе ведь, сынок...

А я смеялся: - Не было заботы!-
И, закурив, садился в стороне,
Как будто знал особенное что-то,
Доподлинно известное лишь мне.

Но я не знал (и в этом было дело),
Как любят настоящие сердца.
Я был самоуверен до предела
И не был откровенен до конца.

Я делал вид, что мне неинтересно
С девчатами встречаться при луне,
А между тем мне было б очень лестно
Узнать, что кто-то тужит обо мне.

Но потому, что деланно-привычно
Не замечал вокруг я никого,
Мне вслед смотрели тоже безразлично
Студентки института моего.

Однажды, помню, с тощею тетрадкой
Я в институт на лекции пришел.
Был ясный день, и я вздохнул украдкой.
Садясь за свой нагретый солнцем стол.

Косясь на белобрысую соседку,
Которую, признаться, не любил,
Я не спеша тетрадь придвинул в клетку,
Потом проверил, хватит ли чернил.

Мигнул друзьям, устроившимся рядом,
Успел подумать: "Завтра выходной"
И в этот миг я вдруг столкнулся взглядом
С веселой однокурсницей одной...

Мы много раз встречались с ней глазами,
Но равнодушны были до сих пор,
И лишь теперь почувствовали сами,
Что не случайно глянули в упор.

Как будто вдруг заметно еле-еле
Великий врач коснулся наших глаз,
Чтоб мы в одно мгновение прозрели,
Заметив, сколько общего у нас.

Увидел я: не нужно быть искусным,
Стараться красноречьем покорить,
С ней и веселым можно быть и грустным,
С ней, как с самим собою, говорить.

И все, что было свойственно мне раньше,
О чем пришлось мне нынче рассказать,
Весь тот налет мальчишества и фальши
Хоть не исчез, но начал исчезать.

Упала с глаз мешающая сетка,
И яркий мир предстал передо мной,
И даже белобрысая соседка
Мне показалась милой и смешной.

Влюбленная в заслуженных артистов,
Она сидела около окна,
Вся сплошь в таких веснушках золотистых,
Как будто впрямь на улице весна...

Быть может, раздавались за стеною
Звонки трамваев, чьи-то голоса.
Не слышал я. Сияли предо мною
Почти родными ставшие глаза.

Раздумье их, улыбку и слезу их
Я так пойму, я так смогу им внять,
Как даже твой хваленый Коля Зуев
Не смог бы, мама, этого понять.

Произносил красивые слова я
И в школе, и порою на войне,
Едва ли даже смутно сознавая,
Какие чувства кроются во мне.

Прошедшая дорогою военной,
Была нелегкой молодость моя,
Но тут я глубже понял жизни цену
И смысл того, что мог погибнуть я.

Константин Ваншенкин

Утешение

За эти губы, пахнувшие медом,
За грустный вздох, за ласковый упрек
Чего-чего бы только ты не отдал,
Каких бы только не прошел дорог!

Встречаться больше с ней не довелося:
Ушла, забыла, затерялся след.
Идут года. Тебе уж тридцать восемь,
А ей всё те же девятнадцать лет.

Она тебя любила - может статься,
Ты был ей всех дороже - может быть.
Ушла - чтобы навек с тобой остаться
Забыла - чтобы ты не мог забыть.

Вадим Шефнер