Красивые стихи

Три женщины ходят ко мне...


Три женщины ходят ко мне;
и грусть в моём сердце такая,
что я не уверен, что не
придумал себе их. Не знаю,

зачем эта мука тому,
кто тянет за ниточки с неба.
Одна мне нужна - одному -
такая, которая мне бы

гасила под вечер огни
и, глядя в усталую душу,
шептала: "Приляг, отдохни.
А я твой полёт не нарушу.

Ты там, ты на Лысой горе
возьми отворотные травы -
я зелье на лунном костре
сварю не для зла иль забавы,

магический вычерчу круг
ножом с моим именем, милый,
и всех твоих тёмных подруг
я вышепчу с адовой силой;

и каждую я заменю,
кого называл ты своею;
тебе - лишь с тобой изменю,
тебя же потом пожалею..."

Но нет её в мире. Летит
грустинка о ней золотая.
А я поднимаюсь в зенит
затем, чтобы рухнуть, сгорая;

и в тайном кружении дней
в холщовых мешочках держу я
сердца трёх летучих мышей -
поэтому, круг образуя,

три женщины ходят ко мне;
за смехом печаль свою прячут;
и только при полной луне
они в одиночестве плачут...

Евгений Петропавловский

Я не скажу тебе - Прощай...


Я не скажу тебе: "Прощай!"
Я не скажу тебе: "Прости!"
Я стану в тихую печаль
листву осеннюю мести.

Я стану в стынущий туман
ронять холодный тёмный дождь,
который, словно океан,
не перейдёшь, не превзойдёшь.

Ты отдалишься от меня
на лёгкий взмах твоей руки,
упрямо-бережно храня
всё, чем с тобой мы далеки...

А если спросят - что и как,
скажи, что долго шла война,
где я - твой друг, и я - твой враг;
и что война завершена,

и что немыслимый урон
вражду лишил последних сил;
и что никто не побеждён.
И что никто не победил.


Евгений Петропавловский

Осенний джаз

Голова – последний одуванчик,
осень дунет – нету головы…
Ты грустишь, далёкий взрослый мальчик,
тот, с которым мысленно – на Вы.
Я грущу. И спелись наши грусти
и поют, минорами сплетясь.
Мне ли останавливать? Да пусть их
пухом одуванчика летят…
Мир был юн – когда мы были юны,
И плодом по осени созрел.
Жизнь рвала календари и струны –
Жил ли тот, кто в жизни всё успел?
В нас есть то, что нужно нам на свете,
Эта осень музыкой полна…
Бережно в руках садовник-ветер
Нашей грусти носит семена.

Петелина Мария

Я ласкал ее долго, ласкал до утра,
Целовал ее губы и плечи.
И она наконец прошептала: «Пора!
Мой желанный, прощай же — до встречи».

И часы пронеслись. Я стоял у волны.
В ней качалась русалка нагая.
Но не бледная дева вчерашней луны,
Но не та, но не та, а другая.

И ее оттолкнув, я упал на песок,
А русалка, со смехом во взоре,
Вдруг запела: «Простор полноводный глубок.
Много дев, много раковин в море.

Тот, кто слышал напев первозданной волны,
Вечно полон мечтаний безбрежных.
Мы — с глубокого дна, и у той глубины
Много дев, много раковин нежных».

Константин Бальмонт

* * *


По звёздам, по росам, по скалам,
В мельканье безудержных дней,
Тебя я повсюду искала,
Своих подгоняя коней.

По слову, по жесту, по взгляду
Твои я ловила следы,
Всё время казалось, что рядом,
Всё время случался не ты...

Измены, удары, погони –
И всё же тебя я нашла...
Но кони, проклятые кони
Несут, закусив удила!


Петелина Мария

Всё начиналось с белого холста


Всё начиналось с белого холста,
Художник слыл наверно полубогом.
Там, где строка была ещё чиста,
Он акварелью написал о многом.

И взмахом кисти, словно дирижёр,
Он управлял землёй и небесами
И наших душ безмолвный разговор
Запечатлил объятьем между нами.

Всё начиналось с белого холста,
Той нашей первой и последней встречи.
Там, где строка была ещё чиста,
Художник написал:"ничто не вечно"!


Москалёв Сергей

* * *


Тело – вдребезги об асфальт.
Душу – на волю вольную.
Если любимых «печали» звать,
То покидать их больно ли?

Кто так ушёл – навсегда прощён.
Сердце на всех расплавила…
Что тебе надо, любовь, ещё?!
Я тебе всё оставила.


Петелина Мария

* * *


Не надо пеплом посыпать страницы
И говорить о том, кто виноват.
Пускай несут две розовые птицы
Наш, на двоих, единственный, закат.

Закрой глаза, расплавленные болью,
Уйди туда, где наши облака,
И эта радость, смешанная с солью,
Вернётся снова. Веришь? А пока

Тепла не жди. Запутавшийся ветер
Во мне захлопнул тысячи дверей,
И всё живое гибнет в тусклом свете
Уставших за ночь старых фонарей
моей души...


Петелина Мария

Шрам

И ты пройдешь под сенью сонных лет
Дорогой палачей и прокаженных -
Стезей любви ушедшей. Той, что - нет
Сильнее... и страшней. Чужие жены
Нас будут клясть и поминать богов -
Какие есть! - чтоб посылать проклятья
По следу наших утренних шагов…
И, торопливо надевая платья,
И второпях целуя тех, кто был
Нам до утра – единственным и вечно
Любимым, мы – исчезнем…
…А от крыл
Всего-то – шрам…
… Ты помнишь - боль? Конечно,
Ну как - забыть…
…А я - себе лгала…
…Теперь в душе - одни оттенки льдины…
И многоликих смыслов зеркала
Опять сплавляют мысли воедино
С уже давно проигранной судьбой -
Заезженной до хрипа грампластинкой.
…И усмехаюсь – «Пой, глупышка, пой…
Дари себе напрасные картинки…»
А - поздно… Знаешь, все, чего хочу -
Покоя, но…Ни дна бы ни покрышки!
Да - в руки дать своей судьбе свечу..
Она - слепА. Я - зряча...
Даже слишком.


Вера Ермак

Я забываю имена...

...я забываю имена,
ведь имена - всего лишь знаки
вдоль троп, взбирающихся на
вершину памяти.., во мраке
любовей, выжженных дотла,
они - астральные тела,
и в их незримом зодиаке
сориентироваться мне
всё невозможней; пыль желаний -
сквозь амальгаму встречных дней
сочась - всё злей и донжуанней
возводит в степень ноль обзор;
мне в спину дышит Командор,
но я всё ближе к донне Анне,
переходящей в донну Икс...
Что имя? Лишь координата,
в которой проступает лик с
чертами всех, кого когда-то
любил.., живут их голоса,
но тем грустнее их глаза,
чем дальше нас листают даты...



Евгений Петропавловский