Казалось бы, всем известно, что такое «жестокий романс». Так был назван один из самых популярных отечественных кинофильмов 1980-х годов. Сильные чувства, несчастная любовь, коварная измена, часто – гибель героя или героини, против которых ополчился весь мир, жестокий и равнодушный… Само наименование этого жанра свидетельствует о его городском происхождении, о связи с письменной культурой. Корни его уходят, с одной стороны, в народную балладу с ее страстями, доведенными до крайнего обострения, с глубокими нравственными конфликтами, приводящими к страданиям и гибели героя. С другой стороны, «жестокий романс» продолжил традиции «разбойничьих» песен, зародившихся в эпоху народных восстаний. Еще одним источником явилась авторская литература, созданная в духе сентиментализма. Такими произведениями зачитывались городские барышни на рубеже XVIII-XIX веков. Несколькими десятилетиями позже эти сюжеты проникли сначала в слободскую культуру городских окраин, а затем и в сельский быт. В эту же эпоху стал активно развиваться новый стиль сольной песни с инструментальным сопровождением. В городской музыкальный быт прочно вошла семиструнная гитара, в крестьянской среде – различные виды гармоники, отвечавшие эстетике и музыкальному складу новых городских песен. В народе «жестокие романсы» называют «жизненными песнями». В ХХ веке это – самый актуальный, наряду с частушкой, пласт русского фольклора. Он продолжает сохраняться в живом бытовании даже в тех случаях, когда все другие жанры традиционной музыки давно утрачены. Обильный материал для создания новых текстов предоставляют драматические события современной истории: различные социальные катаклизмы, войны и революции – все, что приводит к нарушению привычного уклада жизни. Сталинские репрессии вызвали всплеск тюремного фольклора. В середине прошлого столетия появилась особая жанровая разновидность – так называемые «инвалидные песни», с которыми нищие просили подаяния в электричках. Одним из последствий гражданской и Великой Отечественной войн стали «сиротские» песни, повествующие о трагических судьбах брошенных детей. В жизни современного российского села «жестокие романсы» занимают ту же нишу, что и телевизионные сериалы-мелодрамы. И если внимательно присмотреться к их сюжетам, можно открыть для себя много интересного, раскрывающего особенности русского национального характера. Как и традиционная баллада, «жестокий романс» отстаивает моральные нормы и правила поведения, принятые в традиционном сообществе, но делает это «от противного». Любовь предстает в этих текстах как огромное несчастье, разрушительная сила, ломающая судьбу человека, приводящая его на каторгу или в могилу. Любовь всегда греховна, она никогда не бывает счастливой, более того, несет в себе смертельную опасность – вот мораль, которую утверждает «жестокий романс». Антиподом коварной возлюбленной выступает мать-старушка – идеал верности и всепрощения, олицетворение другой любви – высокой и вечной. Казалось бы, все ясно. Так почему же в русских деревнях, в казачьих станицах с таким постоянством продолжают петь про обманщика-матроса, заманившего доверчивую девушку на свой корабль, а потом бросившего ее с ребенком; про молодого «жульмана», умирающего в тюрьме с мечтой о своей неверной любимой; про «бедную девицу, горем убитую», утопившуюся от несчастной любви? Не потому ли, что в сердце русского человека живет непреодолимый страх перед любовью-страстью, которой невозможно противостоять? Ведь, как сказал великий поэт, «все, что нам гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья – бессмертья, может быть, залог»… Но можно сделать и другой вывод, более утешительный – если традиционные моральные ценности
продолжают отстаиваться нашим народом, пусть и таким необычным образом, то они сохраняют свою значимость даже в эту сложную, далеко не самую нравственную эпоху.
Е.А. Дорохова
P.S. от Варнак:
марьяша,
А какая связь между альбомом и этой информацией, что-то я не уловлю.
Последний раз редактировалось Варнак; 01.07.2010 в 08:31.
Комбинированный вид
