[Дмитрий]

...с обложки:

Московский джаз-ансамбль «Каданс» под управлением Германа Лукьянова

«Знак блюза» — четвертая пластинка московского камерного джаз-ансамбля «Каданс», знаменующая десятилетие творческой деятельности коллектива. Любители джаза знают «Каданс» как содружество музыкантов самого высокого класса (каковы бы ни были изменения в составе ансамбля) и, что очень важно, как зрелое и самобытное явление в нашем джазовом мире. Ансамбль на протяжении всех этих лет следовал своим путем, не стремясь повторять виражи быстро меняющейся музыкальной моды. Подобной творческой цельностью «Каданс» обязан своему руководителю — композитору, аранжировщику и мультиинструменталисту Герману Лукьянову.

Символично, что Лукьянов назвал эту пластинку «Знак блюза». Тем самым он подчеркнул связь глубоко современной музыки композитора с корнями джаза. Однако блюз для Германа Лукьянова отнюдь не архаика и не ностальгия, а способ мышления, формула, о которой не вправе забывать ни один джазмен.

Первую сторону пластинки составляют четыре композиции Лукьянова, представляющие, по мнению автора, возможности современного преломления блюза. Первая из них — «Послесловие к опере Ж. Бизе «Кармен» — необычна во многих отношениях. Прежде всего потому, что попытки джазовой трансформации классики — дело весьма рискованное. История джаза знает лишь немного удачных экспериментов подобного рода. Основой композиции являются две темы: марш тореадора и тема роковой страсти Кармен. Первая звучит в проведении флюгельгорна, вторая — тенор-саксофона. Однако куда исчез эмоциональный накал, присущий этим знаменитым мелодиям? В композиции Лукьянова они звучат мягко, даже несколько отрешенно, а затем накладываются друг на друга. И это не единственная неожиданность: в импровизациях солистов (С. Григорьев — тенор-саксофон, Г. Лукьянов — флюгельгорн) отчетливо ощутим блюзовый колорит. Кроме того, сразу видны два разных творческих почерка: соло Григорьева — сама теплота и лиризм, тогда как Лукьянов играет в свойственной ему конструктивной, сдержанной манере. Его импровизация — это неторопливый отбор изысканных музыкальных фраз, цитирование фрагментов обеих тем композиции, служащее одновременно и напоминанием об исходном материале, и отправной точкой для новых мелодических построений.

Далее следует сюита «Три блюзовых портрета». Впрочем, связь этих трех пьес с блюзом далеко не прямолинейная. Мы имеем здесь дело с различными по настроению композициями, словно демонстрирующими всевозможные варианты усложнения блюзовой формы. Герман Лукьянов посвятил первую часть сюиты Майлсу Дейвису — музыканту, оказавшему на него в 50-е годы немалое влияние. Тем не менее эта пьеса лишена иллюстративности, в ней нет даже намека на созерцательность, самоуглубленность дэйвисовской музыки. Напротив, она полна динамизма, импровизации солистов (А. Боднарчук — гитара, Г. Лукьянов — флюгельгорн) отличаются яркой экспрессивностью. Великолепно показывает здесь свою манеру игры и молодой барабанщик Вано Авалиани — его соло запоминается благодаря интересно выстроенной музыкальной драматургии.

Вторая часть сюиты — портрет Джона Колтрейна, искусство которого осталось в истории джаза не только как пример ошеломляющего технического совершенства, но и как образец высокой духовности. Эта пьеса близка колтрейновской образности: сосредоточенное погружение в глубины блюза, стремление заинтриговать слушателя неожиданностью, изобретательностью фразировки. Таково и яркое, эмоциональное соло тромбониста В. Ахметгареева, и прозрачное соло Лукьянова, играющего на фортепиано.

Наконец, третья часть сюиты — искрящаяся юмором самба. Неудивительно, ведь эта музыка рисует образ веселого и эксцентричного Диззи Гиллеспи. Кстати, именно благодаря ему в конце 40-х годов в джазе возникла мода на латиноамериканские ритмы! Однако штампов бибопа вы здесь не найдете. Уже сама тема пьесы, построенная на повторении двух коротких фраз, звучит очень по-лукьяновски, с несомненным русским колоритом. Изощренная ритмическая узорчатость проявляется в брейках альт-саксофона и тромбона. Между этими двумя соло – напористая, интересно выстроенная импровизация молодого контрабасиста Бориса Картавицкого.

Вторую сторону пластинки открывает композиция Германа Лукьянова, в основе которой лежит белорусская народная песня «Не гоните девушку со двора». Сначала тема звучит в своем изначальном, фольклорном варианте. Затем происходит возвращение в современность, к ритмам джаз-рока, что в данном случае оправдано, поскольку эта песня и в оригинале исполняется на 10/4. В этой пьесе особенно удачны импровизации солистов: Германа Лукьянова, которого наша джазовая критика считает лучшим трубачом советского джаза, и Станислава Григорьева, опытнейшего музыканта и тонкого стилиста, чье мастерство заслуживает самой высокой оценки.

«Любимый мой» — одна из популярнейших песен Джоржа Гершвина, записанная на пластинки многими мастерами джаза, как вокалистами, так и инструменталистами. Пожалуй, трудно представить себе принципиально новую версию этой темы. Однако Лукьянов принадлежит к числу немногих аранжировщиков, способных предложить совершенно неожиданную интерпретацию того или иного джазового стандарта. Так случилось и на сей раз: на основе темы появилась, по сути, целая сюита, внутри которой постоянно происходит смена фактур и настроений. Задумчивая полифония вступления (саксофоны, тромбон) сменяется темой, где происходит скачок от холодноватой прозрачности к ликующему оркестровому тутти. Затем возвращение к пастели (соло фортепиано), но вот совершенно иной образ, резко очерченный и предельно эмоциональный. Его создает своей блестящей игрой альт-саксофонист Валерий Киселев. Еще один поворот — каденция альт-саксофона, в которой музыкант демонстрирует редко применяемый саксофонистами прием расщепления звука за счет использования обертонов. Финал композиции снова погружает в лирическое настроение, как бы замыкая весь этот круг образов. Произведение могло бы показаться фрагментарным, если бы не мастерство, с которым Лукьянов выстроил целое из весьма несхожих, даже противоречащих друг другу эпизодов. Парадоксальность мышления аранжировщика, дополненная совершенным владением законами музыкальной драматургии, привела к поистине поразительному результату.

Пластинка завершается композицией «Милая Джорджия Браун». Аранжировка этой темы написана для виртуозов и содержит немало сложных партий. Тем не менее представители трех поколений наших джазменов (а именно таков состав «Каданса» на этой пластинке) играют удивительно раскованно и увлеченно. Наиболее интересен здесь Валерий Киселев, играющий на кларнете. Музыкант демонстрирует не только завидную виртуозность, но и глубоко современное музыкальное мышление, что ставит его вне конкуренции среди наших джазовых кларнетистов.

Если мы вправе говорить о самобытности советского джаза, то прежде всего благодаря таким музыкантам, как Герман Лукьянов и его партнеры по «Кадансу».

A. Колосов