[Tomas]

Парное

Этот путь укрепления власти из очей моих слезы исторг

Представители власти двуглавой, возрождая Советский Союз, посетили овеянный славой изумительный город Мухус*. Здесь они развлекались красиво, озирая морской окоем: вместе выпили колы и пива и на джипе катались вдвоем. Был им сделан подарок во вкусе сладкозвучной восточной халвы: близнецы появились в Мухусе в день приезда главы и главы! Чтобы парою непобедимой управлялась страна до конца — их назвали Володей и Димой, не спросивши ни мать, ни отца. Это, впрочем, во вкусе России: чтобы не было лишних проблем, нас ведь тоже не очень спросили, учиняя нам этот тандем.

Этот путь укрепления власти из очей моих слезы исторг. Он, конечно, магичен отчасти, ритуален — но в том и восторг: все, кто пишут стихи и романы — как Грызлов, например, иль Сурков, — по природе немного шаманы и слыхали про магию слов. Чтобы правил тандем невредимый, не сворачивая с колеи, — исключительно Вовой и Димой называйте вы двойни свои. Если ж мальчик и девочка, скажем, вам наградой за ваши труды — я скажу как родитель со стажем, что и в этом не будет беды: вам опять-таки необходимо (ситуация обострена!) обозвать их Володя и Дима, чтобы крепче стояла страна. Представляется, что нефигово поимеют от властных щедрот мальчик Дима и девочка Вова (допускается наоборот).

А по мне, так России родимой, не сочтя эту меру за лесть, обозвать бы Володей и Димой все, что в мире бинарного есть! Вот, багрянцем светясь нездорово, по небесному своду плывут Марса спутники — Дима и Вова (Страх и Ужас их также зовут). Вот герой, Одиссей нелюдимый, пролагает неведомый путь между грозными Вовой и Димой (про Харибду и Сциллу забудь). Вот астрологи, яйцеголовы, все у неба узнают про нас по созвездию Димы и Вовы (Близнецы устарели как класс). Живы мы не Москвою единой — две столицы, пора бы понять; назовем же их Вовой и Димой — чтобы раз в восьмилетье менять! Чтобы крепла российская слава и не трескался ядерный щит — заменил бы я «лево» и «право»: «дима-вова» — не хуже звучит. Я стихи сочиняю для «Новой», позабыв про воскресный покой, — а печатаю димой и вовой, то есть левой и правой рукой. Пусть рассердится прапор суровый, образцовый службист-солдафон: «Что вы, черти, шагаете вовой? Димой, димой!» — скомандует он. И еще я похерил бы, к слову, все команды про «первый-второй»: «Рассчитаться на диму и вову!» — вот как рявкнет новейший герой.

Приготовься, грамматик суровый, и в порыве сыновней любви андрогина зови димововой, симбиоз вовадимой зови! Вот уставился желто-лилово скромный цветик в дубовой тени — назовем его дима-да-вова, а иваном-да-марьей — ни-ни. Вот купальщица прыгнуть готова, показать, как положено, класс, — аппетитные дима и вова из купальника смотрят на нас.

Верь, любимая, чуткому нюху — никогда не обманывал он. Хочешь ты соответствовать духу небывалых, блаженных времен? Хочешь жизни простой и здоровой, и изысканной, как бланманже?

Нам придется назвать тебя Вовой, потому что я Дима уже.

* Название Сухума в творчестве Фазиля Искандера.

Дмитрий Быков


17.08.2009