В один день скончались батюшка, мулла, раввин. Стоят они в лифте и смотрят на молчаливого лифтера, ожидая подъема. Вдруг, словно трос оборвался, лифт падает вниз. Падает долго. Остановка. Дверь открывается. Вонь гари шибает в нос. Перед глазами огонь, пылающий уголь, раскаленный металл, из печи изливается горящая лава, а из котлов торчат головы орущих о пощаде мучеников.
– Твоя остановка, – говорит сопровождающий и выталкивает батюшку.
Лифт падает дальше. Остановка, открывается дверь. Перед ними океан вздымающейся лавы, молнии, крики ужаса, мольбы о пощаде.
– Тебе выходить, – объявляет лифтер и выбрасывает в кипящую смолу вцепившегося было в его руку муллу.
Лифт продолжает падать. Раввин закрывает глаза в ужасе. Он бормочет все молитвы, которые только знает. Остановка, и слышно, как расходятся створки двери. Раввин чувствует приятный луговой аромат. Слышит шепот листвы, журчание ручья, свежее дуновение ветра. Он с усилием приоткрывает глаза и видит ухоженную, благодатную страну.
Раввин смотрит на лифтера. Тот в свой черед обводит изумленным взглядом простор и бормочет:
– Пару лет здесь не был, а, смотри-ка, как эти сионисты тут все перестроили!
|